До сих пор в Украине не решился вопрос о доступе родных к тяжелобольным. И.о. министра здравоохранения Ульяна Супрун поддержала открытый доступ родственников к пациентам реанимаций, но Комитет здравоохранения при Верховной Раде большинством голосов не одобрил законопроект.
Медиапроект «Накипело» записал истории тех, кому пришлось стоять перед закрытой дверью реанимации или... закрывать ее «потому что правила». Третью историю рассказывает Мария Марковская.
Восемь лет назад Мария Марковская потеряла родную сестру. Девочка скончалась от тяжелой формы менингита, когда ей было пять лет.
«Мне на тот момент было 12 лет, и я думала, что мама все время была с сестрой рядом. Полгода я была дома практически одна. Папа тоже был с ними», ― рассказывает девушка.
Только потом Мария узнала, что к сестре маму пускали на 40-60 минут в день. Все остальное время она проводила под отделением, ждала диагноза, который никак не могли поставить. Только в Станишовскую реанимацию пустили и Машу, и ее родителей.
«Я помню момент, когда родители поехали за продуктами в Житомир и оставили меня с ребенком на два часа. Помню врача, он был добрый, улыбчивый, всегда говорил, что все будет хорошо. Это был единственный врач, который пускал нас в палату под свою ответственность, как он сам говорил», ― вспоминает Марковская.
Ребенок сложно переносил лечение: от множества лекарств и уколов девочка перестала говорить, а спустя полгода потеряла зрение.
«Я думаю, если ситуация совсем критическая, и врач знает, что это уже конец, то таки стоит пустить. Как бы то ни было, лучше понимать, что ты был в последние дни с человеком, чем мучиться, что тебя не пускали, ты не мог», ― говорит Мария.
История первая: когда ничего не изменить.
История вторая: не все однозначно.
ПІДПИШІТЬСЯ НА TELEGRAM-КАНАЛ НАКИПІЛО, щоб бути в курсі свіжих новин
