С 17 сентября по 31 октября в Харькове пройдет Биеннале молодого искусства. Для того чтобы посетителям выставок было комфортнее и интереснее, с ними поработают медиаторы. Их задача – вовлечь зрителей в диалог с искусством и помочь найти ответы на интересующие их вопросы: от простых вроде «Автор мужчина или женщина? А откуда он или она?» – до вопросов о сути авторского замысла, логике выбора художественной формы, перекличках с искусством прошлых поколений.
Поскольку таких специалистов в Харькове практически нет, организаторы Биеннале при поддержке Harald Binder Cultural Enterprises открыли Школу медиаторов, куда отобрали 35 человек разных возрастов и специальностей.
Первой лекторкой Школы стала Ольга Балашова, заместительница директорки по развитию Национального художественного музея, который сегодня переживает удивительные трансформации. В первую очередь – становится более открытым к диалогу со зрителем.
Медиатор поможет «подружиться» с современным искусством
В среднем посетитель музея задерживается возле произведения от четырех до 11 секунд. Задача медиатора – продлить время пребывания на выставке, обсудить со зрителем впечатления от увиденного. Страшно, непонятно, вызывающе, завораживающе – любая реакция имеет право на жизнь. В момент общения важна не столько интерпретация образов, сколько работа с реакцией аудитории. Отчасти медиатор – это психолог, налаживающий отношения между потребителем искусства и предметом выставки, объясняет Ольга Балашова.
«Очень хорошо запомнить собственный опыт незнания, удивления от искусства и пользоваться им, ведя по этому пути зрителя, работать с этим ощущением. Однако, не забывать, что какое-то время назад ты тоже не до конца это понимал”, – продолжает экспертка. – Если куратор сродни режиссеру в театре или дирижеру в филармонии, он отвечает за целостность и емкость художественного высказывания, то медиатор – это человек, работающий с аудиторией в уже созданном куратором пространстве».
До прихода в команду NAMU (National Art Museum of Ukraine), Ольга восемь лет работала в художественной академии, пытаясь «расшевелить» отечественную систему образования. По ее мнению, неповоротливость этой сферы ведет к тому, что из года в год университеты выпускают огромное количество специалистов, но не гарантируют высокий уровень их квалификации. В наших вузах (даже профильных) не учат понимать и разбираться в современном искусстве. В этом смысле большая надежда – на проекты вроде харьковской Школы медиаторов, где со слушателями общаются люди, включенные в современный художественный процесс.
«Обучение – это не про то, что ты даешь определенные навыки, а про создание среды, где есть жизнь. Наличие образовательной среды в разы увеличивает компетентность и способность выходить на определенный результат», – говорит спикерка.
Без медиаторов между зрителем и искусством порой возникает пропасть. Отсутствие таких «проводников» приводит к тому, что музей превращается в хранилище недоступных для широкой аудитории арт-объектов.
Два года назад одной из площадок украинской Биеннале стал NAMU, а главным выставочным пространством – «Мистецький Арсенал». Институции презентовали совместное мероприятие – Фестиваль молодых украинских художников. Балашова вспоминает: тогда это было беспрецедентным событием – Министерство культуры инициировало проект современного искусства и даже выплатило художникам гонорары. И все же для столичной институции мероприятие более естественно. Национальный худмузей давно показывал авангардные выставки, так что фестиваль органично вписался в рабочую программу.
Если у киевских институций работа с новым искусством проходит уверенно, то большинство региональных музеев делает робкие шаги в его сторону, считает Ольга. Более того, про имеющимися в архиве экспонаты прошлых эпох интересно и во всеуслышание рассказывают далеко не все музеи. Только в этом году 6 апреля Харьковский художественный музей (далее ХХМ) впервые присоединяется ко всемирной акции День неспешного искусства (Slow Art Day). Его цель – побудить посетителей посвятить картинам больше времени.
«Музеи долго существовали в ситуации “Вы нас не замечаете, мы – вас”. Такой своеобразный “пакт о ненападении” и с аудиторией, и с государством. Этот образ постепенно преодолевает Одесский художественный музей благодаря команде Александра Ройтбурда. Они пытаются убедить зрителей в том, что происходящее в музее интересно. Мне кажется, налаживание диалога между ХХМ и современным искусством будет одним из главных вызовов для музейной и художественной жизни Харькова», – говорит искусствоведка.
Музей как место для знакомства с городом
У Ольги есть ритуал, который она повторяет в любом городе. Куда бы ни приехала – мигом в музей. Такая уж искусствоведческая деформация, смеется девушка. Хотя что удивительного: любому работнику подобной сферы, по ее мнению, крайне важно, находясь в Харькове, рассмотреть вблизи работы Ильи Репина, Генриха Семирадского или Зинаиды Серебряковой, находящиеся в Харьковском художественном музее (далее – ХХМ).
Каковы впечатления от ХММ, интересуюсь у Ольги. Экспертка признается: от наших музеев сложно ожидать чего-то особенного. С одной стороны, это минус, и виной ему – плачевное состояние государственных учреждений. От текущего ремонта и нехватки финансирования до глупого бюрократизма руководства и боязни изменить устоявшийся язык общения с публикой. С другой – когда окружающие от тебя ничего не ждут, удивить можно чем угодно. Но пока музейные сотрудники не особо стремятся к эпатажу.
«В украинской реальности от музеев никогда ничего не ждешь. Они находятся в бедственном состоянии. Никому до них нет дела. Мы не можем винить работников музеев в том, что они ничего не меняют, если вся система в стране работает на то, чтобы ничего живого там не появилось», – настаивает Ольга Балашова.
– Сегодня люди больше готовы к современному искусству, чем музеи?
– Мне кажется, да. Часто музейщики недооценивают аудиторию, которая может воспринимать современные произведения гораздо адекватнее, чем даже сами сотрудники музея, особенно те, кто давно там работает. Ведь, музеи – особая герметичная среда, где формируется масса установок и предвзятостей. Их нужно постоянно поддавать сомнению, выходя в другие пространства.
По мнению Балашовой, чем больше работники культурного учреждения вовлечены в сотрудничество с современными авторами, тем быстрее происходит встреча с искусством. У Харьковского художественного музея есть все шансы построить диалог с художниками, кураторами и медиаторами во время Биеннале. Пока мяч на стороне организаторов – от того, как они «сыграют» с ХММ, зависит (не)желание заведения меняться.
Как удачный пример эксперимента на территории традиционного музея Ольга называет тандем художника Ивана Светличного и заведующей отделом древнего искусства NAMU Галины Беликовой. В результате их сотрудничества родился проект «Явлення. Пам'ятки Братського монастиря».
История проекта переносит нас в 1935 год, когда во время перемещения столицы из Харькова в Киев проходила «зачистка» от всех религиозных объектов. Тогда на Подоле стоял Братский монастырь. Его главный Богоявленский собор власти разрушили до основания. Иконы и другие реликвии, которые там хранились, передали в Киевскую лавру. Спустя время они оказались в коллекции Художественного музея.
Галина Алексеевна почти десять лет исследовала артефакты. В прошлом году находки впервые за 80 лет были представлены широкой публике. Иван Светличный, работавший над сценографией выставки смог представить результаты исследования Галины Алексеевны современно и зрелищно.
Другая коллаборация кураторской группы NAMU и немецкого куратора Михаэля Фера – выставка «Герої. Спроба інвентаризації». Команда выбрала из музейного фонда произведения, определяющие понятие «герой», «святой», «мученик», «подвиг». Среди них – изображения реальных и мифических персонажей около 180-ти картин и скульптур от Средних веков до второй половины ХХ века.
«Важная составляющая национального достоинства, не сокрушаясь, не посыпая голову пеплом, вдумчиво и с любопытством анализировать искусство своей страны. Иметь возможность смотреть на него как в первый раз. Или наоборот — свободно экспериментировать, помещая в неожиданные контексты. И большое количество искусства еще ждет этого момента», – уверена искусствоведка.
«Мы больше не можем показывать искусство так, как показывали раньше»
Результат любых изменений зависит от того, насколько музей гибок в применении непривычных форматов презентации искусства. Собеседница утверждает: иногда и ее коллеги не сходятся во мнениях. Нужно быть готовым к постоянному поиску компромиссов. В чем их взгляды однозначны – все идеи должны стремиться к расширению классического представления о музее.
«Мы больше не можем показывать искусство так, как показывали раньше. Неважно, это искусство XVIII столетия или вчера созданное – каждый раз должен быть осмысленные подход к презентации. Современное искусство очень свободно и может выходить на любые площадки, допускать эксперименты. Все, что касается музейного наследия, все-таки требует высококачественной продуманной выставочной программной политики. Обрамление исторически значимых смыслов также должно быть весомым», – полагает Ольга Балашова.
– Медиаторы не усилят противостояние между музейными традиционалистами и инноваторами?
– Скорее наоборот. У человека появится шанс увидеть контекст, в котором он будет способен различить ценность художественного высказывания. У него появится больше информации, на основе которой вырабатывается толерантность. Но все равно сохранится процент людей, которые покинут выставку с тем же, с чем пришли.
Сегодня искусство устало от стерильного «белого куба галерей», добавляет экспертка. Интересно, будет ли харьковская Биеннале избавляться от «белых кубов», как задействует еще необжитые искусством пространства?
ПІДПИШІТЬСЯ НА TELEGRAM-КАНАЛ НАКИПІЛО, щоб бути в курсі свіжих новин
