В истории нашего города были не только победы и достижения, великие люди и удивительные открытия. Встречались в нашем прошлом и такие моменты, о которых не то что говорить не принято, но и вспоминать больно.

В 1914 году началась Первая мировая война. Харьков терял своих сыновей не только на полях сражений ― немалые утраты были и среди мирных жителей. Самое страшное, что потери эти происходили без единого выстрела. Ведь тогда многие немцы, жившие в Харькове, вдруг резко стали врагами и предателями. Сегодня это кажется немыслимым, но те, кто родился в нашем городе, любил его, помогал развиваться ― подверглись репрессиям. О масштабах этой трагедии мы можем судить по материалам, найденным в архиве.

А как все прекрасно начиналось...

Имя Эрнеста Мельгозе, талантливого промышленника немецкого происхождения, основавшего в 1874 году свой завод, известно многим любителям прошлого нашего города.

Этот завод выпускал конные приводы, сеялки, веялки, молотилки, жатвенные машины и другую сельскохозяйственную технику, а также осуществлял реализацию импортных жатвенных машин, преимущественно немецкого и американского производства. Был удостоен свыше 50 наград.

Основным конкурентом завода Мельгозе на рынке производства сельхозмашин значился завод земледельческих машин товарищества «М. Гельферих-Саде», основателем которого был немец Максимилиан Гельферих. По иронии судьбы и Эрнст, и Максимилиан в одно время являлись активными членами «Германского благотворительного общества» в Харькове.
В 1923 году большевики упразднили завод Мельгозе как отдельный промышленный объект и объединили с бывшим заводом Гельферих-Саде, переименованным в 1922 году в 1-й Государственный завод сельскохозяйственных машин «Серп и молот».

История завода земледельческих машин Э. И. Мельгозе — отдельная тема. Для нас важна оценка самих современников, данная Эрнсту Мельгозе и его детищу. В книгу 1913 года «Юбилейное историческое и художественное издание в память 300-летия царствования державного Дома Романовых» попадали биографии самых-самых. Благодаря своим достижениям оказался там (правда, посмертно) и Эрнст Мельгозе. Вот что мы можем прочесть о нем:

«Э. И. Мельгозе

Мельгозе Э. И., покойный ныне, основатель завода земледельческих машин. Был одним из первых, введших употребление конной молотилки.

Деятельность свою Э. И. начал с маленькой мастерской только с 2 рабочими, которая послужила фундаментом дальнейшего развития дела. Первая заслуга Э. И. ― изобретение двухлемешного плуга, принесшего изобретателю много лестных отзывов. В 1876 году Э. И. выпустил свою первую молотилку, а спустя 36 лет было выпущено 23.000 молотилок, что является лучшим и неоспоримым доказательством высоких качеств продукта, нашедшего себе 23.000 потребителей даже среди малообразованного сравнительно крестьянского люда. Помимо молотилок Э. И. усовершенствовал и выпустил на рынок рядовые сеялки, которые пользуются огромной популярностью в России. За качество производства фирма имеет пятьдесят медалей и почетный диплом на выставках, а также массу благодарственных писем потребителей. В лице покойного русское крестьянство понесло крупную утрату. В настоящее время делами завода руководит правление, с успехом продолжающее великое дело своего предшественника. Г. Харьков».

Фото Эрнста Мельгозе

После смерти отца семейное дело продолжил его сын Владимир. Уже 1912 г. на всероссийской выставке в Петрограде сеялки завода Мельгозе за свои выдающиеся качества были удостоены большой золотой медали.
Однако все эти заслуги в прошлом, как оказалось, не имели никакого значения...

4 августа 1914 года харьковскому губернатору приходит прошение от саксонской подданной, купеческой вдовы Луизы Яковлевны Мельгозе:

«Мой сын Владимир Эрнестович Мельгозе, родившийся в Харькове, 36 лет, как саксонский подданный Германской империи, арестован в качестве военнопленного. Так как он состоит во главе завода земледельческих машин и орудий в Харькове и исключительно один заведует технической частью со дня смерти моего мужа и его отца, последовавшей в 1909 году, а в последние полтора года и коммерческой частью, и так как на заводе он один является ученым техником и строителем машин, то отозвание его от своего прямого дела неизбежно вызовет не только понижение деятельности завода, но даже саму остановку его».

В другом своем письме любящая мать пишет харьковскому губернатору более подробно и эмоционально:

«Являясь членом семьи и собственником всего заводского предприятия, высланный мой сын Владимир, как инженер вел заводское дело как свое, на что мной было изъявлено полное согласие, тем более, что по своим летам, мне 75 лет, и по слабости здоровья, я не могу заниматься заводским делом.
В настоящее время заводом принят военный заказ двуколок и ведутся переговоры о принятии другого заказа ― бомбометов. При выполнении этих заказов мой сын Владимир Мельгозе, соединяющий в себе и теоретика и практика инженера, может оказать громадную услугу делу обороны.
Принимая это во внимание и невозможность в данное время найти такого специалиста, который мог бы заменить моего сына, Владимира…»

Но ни судьбы 350 рабочих, ни важные военные заказы и преклонный возраст матери не смогли разжалобить власть. В вердикте от 26 августа 1915 года поражает не только отказ (он был вполне ожидаем), а и тот факт, что, несмотря на письма, мать Владимира указана как его жена.

Самочувствие супруги Владимира Эрнестовича, кстати, было очень плохим. Поэтому любящий муж 18 октября 1915 года пишет из места своей ссылки, города Стерлитамак, харьковскому губернатору:

«Жена моя, Антонина Оттоновна Мельгозе, проживающая в городе Харькове по Конной улице, в доме № 27, уже с давних времен страдает туберкулезом легких и по полученным мною сведениям, здоровье ее в последнее время весьма ухудшилось, так что для поправления ее здоровья ей придется отправиться в одну из заграничных санаторий.

Ввиду этого позволяю себе обратится к Вашему Превосходительству с покорнейшей просьбой разрешить мне приезд в г. Харьков хотя бы на несколько дней, для того чтобы я мог повидаться с женою до ее отъезда заграницу.

Я надеюсь, что Ваше Превосходительство не откажет в уважении моей покорнейшей просьбы и уведомит меня об этом через господина Уфимского Губернатора».

Уже 28 ноября того же года уфимскому губернатору из Харькова пришел долгожданный ответ...

Сколько было в Харькове подобных историй в то время?! Думаю, что немало.
Крайне важно помнить, что трагедия семейства Мельгозе ― это не только драма одной конкретной семьи, а и нашего с вами города. Но дальнейшая судьба Владимира Мельгозе, равно как многочисленных харьковских немцев, ― это уже совсем другая история…