Харьковская архитекторка Евгения Губкина поделилась мыслями о том, почему развитие архитектуры нельзя делить на эпохи, как смотреть на архитектуру Харькова, почему архитектура – это городская археология, и каким образом развивалось городское зодчество в прошлом веке.
Как можно понять архитектуру Харькова
В развитии городской архитектуры очень важно понимать ее настоящие причины. Скачки в развитии города имеют какие-то основания – и не всегда нужно исследовать простые изменения эпох. Архитектура города менялась не просто потому что когда-то Харьков был в составе Российской империи, а когда-то в составе Советского Союза. Когда-то строили очень милые, но ничем не отличающиеся от домиков в Беларуси или условном Курске, одноэтажные здания. В период после 1905 года мы видим скачок – тогда в Харькове начинается развитие модерна.
Для меня всегда было непонятным, почему у нас так много модерна. Памятниками архитектуры дома этого стиля стали только тогда, когда началась перестройка, до этого они назывались буржуазными, очень опасными и такими, что противоречат коммунизму.
В основном это были доходные дома с коммерческой функцией – именно из-за нее их не любили. В то же время, имперская архитектура того же Бекетова в Советском Союзе была весьма популярна и во всех учебниках говорилось, что с этой архитектурой все в порядке.
Разделяя эпохи архитектуры Харькова, мы впадаем в советский дискурс – будто выбирая хорошие и плохие эпохи. Сейчас, например, очень вредно и опасно говорить про ценность сталинской архитектуры. И в таких скачках восприятия хорошей и плохой архитектуры мы находимся постоянно.
Если говорить про образ города и его идентичность, то лично для меня большую роль составляет серый северный модерн Ржепишевского, который закончил Институт гражданских инженеров и приехал работать в Харьков.
Далее – это, конечно, конструктивизм. При этом, когда мы разделяем модерн и конструктивизм, мы упускаем то, что линия перехода между ними не была внезапной, а многие объекты конструктивизма несут в себе черты модерна. Те дома строили старые поколения людей, а смотреть на то, кто строит и проектирует здания – очень важно. Если в начале 20 века существовало много представителей старой школы, то, естественно, в своей архитектуре они не хотели создавать что-то с социалистическими импульсами.
Наверное, даже происхождение архитекторов влияло на формирование лица города – вряд ли можно было ожидать, что патриарх архитектуры Бекетов будет делать молодежную и авангардную архитектуру с его опытом. Важно понимать, как город создавался, какими личностями он создавался, кем был Бекетов, что им двигало, как он менял свои стили и чем руководствовался.
Здание Автотранспортного колледжа
Также очень важно смотреть на экономический фактор. Он предполагает изучение того, где какой завод был построен, куда направлялись потоки финансирования, кем был заказчик и какие у него были цели. В архитектуре очень важен именно заказчик – в зависимости от его целей возводятся те или иные здания. Вкладывая деньги, заказчик ожидает достичь определенных целей. И даже если заказчиком была советская власть, которую мы последнее время демонизируем – важно понимать, какие у нее были цели.
Демонизируя власть и отрицая тоталитарное прошлое, мы не приходим к ответам на вопросы и опять попадаем в те же ситуации, в которых находились ранее. Мы не выносим никаких уроков. Не отвечая на вопросы, мы получаем те же паттерны – не разбираясь, как работало прошлое, мы не понимаем, что система власти, отношений между заказчиком и архитектором, в принципе, не меняется до сих пор.
Чтобы это изменилось, необходимо убрать заказчика с высшей точки в иерархии отношений с архитектором, а последнего – убрать из перечня профессий, которые, игнорируя и себя, и социум, обслуживают заказчиков.
Архитектор не смог стать этической прокладкой, которая могла бы останавливать ряд неадекватных желаний заказчиков. Но архитекторы такими никогда и не были – программа обучения архитекторов в Университете не менялась с 53-го года, там изменили только предмет истории КПСС на предмет истории Украины.
Скачки от нового к старому
Архитектура – это городская археология. Тебе не нужно копаться в земле, твои артефакты находятся прямо перед тобой. По ним можно исследовать все, что угодно: экономическую ситуацию, отношение с властью, даже антропологию. Архитектура – это не только стиль. За ней стоит вся наша история и все наши взаимоотношения.
Если говорить про бесконечные волны развития архитектуры, надо понимать, что модернизация всегда ищет чего-то нового и прогрессивного. И она всегда чередуется с консервативными волнами, которые пытаются вернуться к старому. Консерватизм всегда будет отталкиваться от исторических стилей и их комбинаций. Так мы и можем делить развитие архитектуры города на новые течения и откаты назад, каждый из которых длится по 15-20 лет.
В конце 19-го века происходила промышленная революция. Там наиболее интересное – это вхождение красного кирпича в гражданскую архитектуру. Подобные явления происходят во всем мире: наш Политех похож на Оксфорд, наши фабрики похожи на Манчестер.
Это вопрос прогрессивизма того времени, когда люди не стыдились показывать то, что было, при этом ограничивая расходы. До этого кирпич было принято прятать под штукатурку – в Харькове же не боялись выставлять его наружу, не декорировать, а открывать сущность.
Далее у нас появляется эклектика – это реакция, псевдоклассический стиль, который не использует определенные каноны. Такие периоды существуют часто: в сталинском периоде тоже есть неоклассические или эклектические периоды. После этого, как реакция на неоклассику и, прежде всего, на эклектику, появляется модерн. Это был период Российской империи.
Модерн и конструктивизм в Харькове
В период модерна в основном происходила жилая застройка. Модерн – это, преимущественно, всегда жилая застройка, и мне кажется, что это несет большую социальную функцию – когда архитектура обращается к жилью, она становится демократичнее. К примеру, сегодня вопрос социального жилья не стоит – а он очень актуален в условиях наличия переселенцев.
В Харькове очень много жилой застройки, которая стоит фоном – и это все как раз этот период, где-то с 1905 года: улица Сумская, кафе «Эмигрант» в здании архитектора Гинзбурга. Это не великий уровень модерна, но это очень неплохая и качественная школа. На Пушкинской очень много архитектуры того времени. Мощный представитель модерна – это хоральная синагога.
Здание хоральной синагоги
Дальше происходит революция, и начинается период конструктивизма. Из-за того, что многие авторы продолжали работать еще с эпохи модерна, чистым конструктивизмом можно назвать не все здания эпохи. Если говорить о чистом конструктивизме, то нужно говорить уже ближе о конце 20-х годов. Модерн и его черты имеют место до 25-26-го года. Раньше этот период называли столичным, но я предпочитаю называть это периодом НЭП-а, ибо это говорит нам о том, как работала экономика, как давались задания на проектирование, как распределялись финансы – именно за этим историк может найти что-то большее. Мы видим функции НЭП-а, потому что, если мы посмотрим на здание Госпрома, мы не поймем по стилю, для чего оно строилось и какая за ним стоит история. Для чего они поставили эту огромную махину? А изначально это было здание трестов государственной промышленности. И таким образом, когда мы слышим слово «трест», а за ним следует слово «синдикат», мы понимаем, что такое НЭП, и почему он был выгоден Харькову – это была большая децентрализация, заводы имели большую финансовую свободу и не должны были централизованно согласовывать все свои решения. Это гибрид капитализма и социализма. Это очень интересная штука, которую по количеству застройки мы можем определить как не такую уж и плохую.
Здание Госпрома
Харьков – это действительно столица конструктивизма Украины. В период конструктивизма строилось и жилье: Загоспромье и рабочие поселки, пролетарская тема архитектуры в Новом Харькове и ХТЗ, поселок Артема, ряд поселков, которые нанизаны на Московский проспект. Этот период дает нам огромное наследие.
Войны стилей
Если посмотреть на здание горисполкома – то мы находим там войну стилей одного здания. В свое время это была небольшая дореволюционная постройка, в 30-е годы ее достраивали в тоталитарных формах. Горисполком чем-то был похож на архитектуру нацистской Германии: тяжеловесное здание, похожее на зиккурат. И уже после войны оно было достроено, туда были добавлены детали, которые Хрущев потом назвал сталинскими излишествами, с которыми потом начали бороться.
Глаз любого человека скажет, что горисполком – это сталинская архитектура, но это всего лишь декорация и обложка. Здание построено намного раньше и возникает вопрос – к какому времени оно все-таки принадлежит?
Это грустная история, подобная ней произошла и со зданием университета. Когда-то это было здание в стиле чистого модернизма. Во время войны оно горело, хотя разрушения здания преувеличены. Со внешней стороны же была проведена реконструкция и, таким образом, опять возникает обман зрителя – нам кажется, что это памятник сталинскому величию и сталинской реконструкции городов. Мы не понимаем, когда на самом деле город развивался наиболее интенсивно, кем и по какой причине он создавался.
Таких объектов очень много – мы можем сделать вывод, что количество и качество сталинской застройки преувеличено. Во времена Сталина огромные деньги вкладывались в декорирование того, что уже существовало, вместо того, чтобы вливаться в постройку новых районов. И это тогда, когда жилой кризис был не решен, а люди жили в коммуналках и вообще черти где.
Все это Хрущевым в критике сталинской архитектуры и называлось декорациями или излишествами. Позже, уже в 55 году, появился термин «обдирная архитектура» – это когда проект здания готовился со всеми излишествами Сталина, но походу стройки декорации снимались – и здания ставали чем-то средним между хрущевкой и сталинкой.
Испорченный телефон архитектуры
Поскольку Харьков при Хрущеве имел статус провинции, архитектура отставала – в Москве все уже понимали, что надо строить стеклянные здания, а здесь все еще лепили сталинки. Причина этому кроется в том, что в столице ты получаешь всю информацию свежее и быстрее.
Расстояние до власти имеет огромное значение – пока ты дойдешь до нее, твой проект претерпевает столько изменений, что ты не можешь донести свою мысль. И получается такой себе испорченный телефон.
Но, конечно, жилье строилось – в том числе в центре города появлялись здания, которые были неплохой заявкой на хорошую сталинскую архитектуру. Тот же дом с башней на площади Павловской. Это дом на весь квартал с большой башней с серпом и молотом. На Сумской улице много сталинских домов, которые служат вставками.
Сталинский период Харькова не так уж и плох – тогда осталось работать много архитекторов эпохи конструктивизма, которые перешли в сталинские стили. Архитектура – это попытка понять заказчика. В послевоенный период наша архитектура начала терять качество, потому что не все архитекторы поняли ее цель.
Когда совпадают цели у заказчика и архитектора, когда последние понимают, что делают, получается довольно неплохой объект. В 60-ые вроде бы целое поколение поняло свои задачи, но почему-то не справилось с ними.
Очень важно, что до сих пор остались в живых архитекторы, которые работали тогда, в 60-х. Это, например, Плаксиев, который делал киноконцертный зал «Украина», его коллега Васильев – он делал источник на ботаническом саду – это очень хорошие и яркие примеры архитектуры 60-х годов. Тогда в очередной раз начался скачок прогресса, когда архитекторы задавались вопросами инновационности и строили не обычные широченные стены, а тонкую оболочку в половину сантиметра. Для подобных техник нужны были качественные расчеты, умения и навыки.
Это был очень короткий период, до 64-года, когда ушел Хрущев и закончился порыв к решению проблемы социального жилья – ведь именно при нем начали решать этот вопрос. До этого, как бы не говорилось про решения жилищных кризисов, они не решались, а здания, которые строились под жилье, отдавались привилегированным слоям населения, все остальные жили в бараках. Хрущевки – это, наверное, первая попытка решить эту проблему.
Брежневский властный стиль
Брежневская архитектура весьма консервативна – тогда существовал брежневский властный стиль больших и помпезных зданий. Этот период длиннющий и предполагает много разных течений и школ, какие-то из них выходили вперед и делали интересные вещи, несмотря на сильную централизацию.
В Харькове ничего высочайшего уровня в эти времена не создавалось, но у нас было огромное количество проектных институтов. Харьков был городом архитекторов, но они, почему-то, не могли сделать ничего стоящего. Почему – я не знаю, чаще всего стоящие архитекторы уходили в профессоры, ибо чувствовали, что бьются об стену и понимали, что не было смысла делать продукт в условиях бюрократизма и цензуры – не было смысла тратить свои жизни на борьбу с системой.
Один же из примеров приезжей архитектуры – это Харьковский театр оперы и балета. Его готовили киевские архитекторы, харьковские же его не любят и воспринимают как колониальный заход в Харьков с его школами, которые ведут свою историю с времен конструктивизма.
Здание Харьковского академического театра оперы и балета
Первый проект ХНАТОБа появился в 68-м году, в итоге его построили только в 91-м году: в конце 70-х начался отвод территорий, а строили его лет 10. На мой взгляд, это прекрасная киевская архитектура декорированного брутализма.
Цей матеріал було підготовлено в рамках Програми міжредакційних обмінів за підтримки Національного фонду на підтримку демократії NED.
ПІДПИШІТЬСЯ НА TELEGRAM-КАНАЛ НАКИПІЛО, щоб бути в курсі свіжих новин
