Секретное оружие украинской армии — капелланы

Есть что-то, что помогает нашим защитникам, не дает сломаться, не позволяет страху победить, держит сознание на плаву, — это вера...

Что чувствует человек под обстрелом? От страха сковывает все мышцы, давление поднимается настолько, что звон в ушах громче разрывов снарядов, а в глазах темно, как будто наступила ночь. Если ты гражданский — ищешь подвал, бомбоубежище, любое безопасное место, чтоб спрятаться. А если воин — позволяешь 10 секунд страха, а дальше собираешь всю волю в кулак, взводишь курок и делаешь свою работу. И так почти два года на этой войне. Есть что-то, что помогает нашим защитникам, не дает сломаться, не позволяет страху победить, держит сознание на плаву, — это вера.

Один страх на двоих

«В Гранитном вместе с солдатами мы попали под жуткий обстрел. Я сидел в окопе, а рядом мальчишка-боец, он настолько был перепуган, что его аж трясло, он положил автомат. Я с ним разговаривал, сказал, что лучше ему уйти в блиндаж, там безопаснее, там он успокоится», — вспоминает военный капеллан Альберт.

Кто-то должен быть рядом в такой момент — побратим, старший товарищ, командир или военный священник. Иногда только он и может подобрать нужные слова, и чтоб успокоить во время обстрела, и чтобы поддержать в минуты затишья.

С начала военных действий на Донбассе вместе с военными защищали Родину и капелланы. Священники, отцы, пасторы — представители разных конфессий по собственному желанию ехали туда, откуда могли уже никогда не вернуться. Молились за солдат и вместе с ними, отпускали грехи, отпевали погибших и правили службу за пленными и раненными. Представители веры и сами за эти почти два года получали ранения и попадали в плен. Жизни некоторых из них война забрала так же, как и жизни солдат. На сегодняшний день более 200 священников выполняют роль военных капелланов.

В декабре 2015 года секретарь СНБО Александр Турчинов на съезде военных капелланов заявил, что его ведомство инициирует законопроект, которым духовенство обеспечат социальными гарантиями. А также проинформировал, что обсуждается вопрос создания специального факультета для духовников в одном из военных вузов Украины.

Подобный закон позволил бы перейти капелланству из волонтерской деятельности на профессиональную. Можно было бы законодательно закрепить за каждым подразделением или определенным количеством бойцов одного капеллана. Сейчас есть участки на фронте, куда священники по разным причинам не могут добраться, есть секретные подразделения, к которым не пускают волонтеров. Но эти бойцы так же нуждаются в поддержке капеллана, как и все остальные.

На войне невозможно оставаться атеистом

Парох парафии Святого Николая в городе Харькове отец Николай Семенович считает, что иногда боец может получить от капеллана больше поддержки и вдохновения, чем от командира. «Сейчас идет обсуждение вопроса, чтобы на определенное количество бойцов был один капеллан, который находился бы постоянно с бойцами. Он должен быть там постоянно, понимать их и знать, и его должны знать бойцы. И они должны иметь возможность в любое время, в любой ситуации, в момент сомнений прийти к капеллану», — говорит отец Николай.

На днях прошла очередная ротация капелланов православной церкви Киевского патриархата. На службу заступили 80 духовников. Они живут не с командованием, а в тех блиндажах, что и солдаты, едят из одного котелка. Священники готовят солдатам, проводят с ними время, играют в шахматы, находятся постоянно рядом и в моменты обстрелов сидят в одном окопе — солдаты с оружием, а капелланы с молитвой. Бойцы уважают их, как побратимов, и, конечно, эти люди достойны социальных гарантий от государства.

«Когда человек находится в зоне АТО год бессменно, без своей семьи, родных, близких, друзей, для него важна именно духовная поддержка. Капелланы молятся вместе с бойцами за них и их семьи. Вселяют надежду, что возможен мир, что бойцы скоро вернутся домой, что в их семьях будет все в порядке. Закон им нужен, потому что у них сейчас нет никаких социальных гарантий. А священники такие люди, что не будут говорить «дайте нам что-то», поэтому мы должны о них тоже позаботиться», — считает волонтер Help Army, член Всеукраинской ассоциации волонтеров при Минобороны Елена Шержукова.

Говорят, на войне нет атеистов. «Я не верил в Бога. Но когда перед серьезным боем к нам приехал священник, он прочитал молитву и раздал всем по маленькой иконке и крестику. Я их взял и в том бою выжил. Теперь этот крестик всегда со мной», — делится боец Нацгвардии Денис.

Что думают о законе сами капелланы...

Защищать Родину с оружием в руках — не грех

Отец Андрей Сиданыч, военный капеллан УГКЦ, объездил передовую в Луганской области

Было несколько съездов военных капелланов разных конфессий, чтобы разработать функцию военного капеллана в ВСУ и Нацгвардии. Там уже с 1 января должна была бы вводиться должность военного капеллана. Эта должность стала востребованной, потому что сами военнослужащие проявляли желание в таких особо тяжелых условиях, чтобы присутствовал священник. На съездах капелланов были представители других стран, они делились своим опытом. Есть уже эта наработка, что капеллан должен быть закреплен за определенной военной единицей, нести службу, действительно заботиться о духовной жизни военного. Должна быть и физическая подготовка, потому что военный капеллан в разных ситуациях присутствует на войне, есть разные риски, и он не должен быть обузой для военных. Были бы полезны лекции и наработки о службе в войске: как она проходит, какие функции у тех или иных офицеров, какое место военного капеллана среди офицеров и сотрудничество с офицерами и солдатами.

Для большей эффективности было бы хорошо, чтобы на 400 человек был один капеллан, чтобы было больше времени уделить каждому. Военному капеллану тоже нужны социальные гарантии, он тоже нуждается в поддержке, и вообще приятно, чтобы о капелланах помнило государство.

На войне многие вспоминают о Боге. То, что они идут защищать Родину, готовы отдать жизнь за Украину, за своих близких и даже за тех людей, которых не знают, — это проявление их веры в те дела, которые они делают. Один военный рассказывал мне, что возил на машине в Донецкий аэропорт боеприпасы. Этот автомобиль никогда не ломался, и тут, въезжая на территорию аэропорта, там нужно было быстро ехать, машина стала останавливаться, в этот момент прямо над бойцами пролетел снаряд. И после этого машина снова поехала. Он рассказывал, что все, кто был в машине, после этого перекрестились и поблагодарили Бога, что все обошлось. Рассказывали ребята и про то, как под 5-часовым обстрелом они молились в окопах и спасло чудо, все остались живы.

Альберт Хомяк, капеллан межконфессионального батальона военных капелланов, живет в Мариуполе, с первых дней начала войны поддерживает ребят, которые защищают этот город. Вывозил мирных граждан из Широкино, был в Марьинке, Гранитном, Старогнатовке, Новотроицком и других местах

Я против, чтобы капелланов брали на службу, потому что в нашей стране они должны быть независимы. Я служу капелланом с 2014 года, с самого начала войны. Священник должен быть в подчинении, но офицер не должен рассказывать, что священнику надо говорить. Я попадал в такие ситуации под Марьинкой, когда выходит пьяный офицер и начинает рассказывать, что священник должен говорить солдатам. А вот социальные гарантии — это да, потому что мы столько раз под обстрелом вывозили мирных людей. Должна быть разница между священником и человеком, который под присягой.

Самый задаваемый вопрос военных касается 10 заповедей, одна из которых «не убий», а теперь у них в руках автомат и они могут стрелять. Я как священник отвечаю на тот вопрос, что защищать Родину, своих детей, матерей — это долг каждого мужчины, это уже не убийство.

Сколько я служу, священники пользуются уважением везде. Церкви и конфессии объединились, чтобы поддержать наших людей, вдохновить. Ребятам надо, чтобы к ним просто приехали, поговорили, поддержали, обсудили какие-то вопросы. У нас такие беседы могут по несколько часов длиться. Людям приятно, что к ним в окопы кто-то приезжает просто поговорить.

Я видел солдат, которые говорили, что я по своим религиозным соображениям стрелять в людей не буду. Им я говорю, что нужно говорить с командиром и тебе найдется место в батальоне, где ты сможешь быть полезным. Его определили на кухню, он не был в презрении, он был полезен, чувствовал себя нужным.

У нас был случай, когда военный случайно подстрелил гражданского. Ребята стояли ночью на дежурстве, а тот пьяный полез по первой линии обороны, шел со стороны врага, не отзывался ни на какие окрики. Мы месяц работали с бойцом, объясняли, что его вины нет. Жене этого человека кто-то рассказал, кто именно подстрелил ее мужа и приходила к нему, кричала, плевалась. Мы бойцу объясняли, что он выполнял свой долг, защищал позиции, а то, что человек зашел на эту территорию, — это не вина солдата. Мы с ним начинали работать еще летом, а он уже полгода с этим жил.

Волонтер Елена Шержукова считает, что таких рисков, о которых говорит пастор, можно избежать. «Священнику невозможно сказать, что-то делать, а чего-то не делать, поэтому если военное руководство будет иметь влияние какое-то, то оно только на военную часть службы, но не на то, что и как говорить бойцам. На любой закон, распоряжение, которые принимают на уровне Верховной Рады и Минобороны, сейчас общество может влиять. Если в законе про капелланов будет какое-то неудобство для них, мы как волонтеры, отреагируем и должны будем устранить его», — заверила Елена.

Зарина Акопянц, специально для газеты ФОРУМ