Дети не должны воспитываться в интернатной системе. Даже самые лучшие и современные заведения не способны обеспечить им надлежащее воспитание и развитие. В этом убеждены как волонтеры, которые помогают детям-сиротам, так и сотрудники интернатных учреждений, знающие все проблемы изнутри.
«Нет разницы, в какой стране мира находятся интернатные учреждения, ― убежден директор Харьковского областного специализированного дома ребенка «Гиппократ» Роман Марабян. ― Когда ребенок воспитывается не в семье, с ним происходят негативные вещи. Складывается впечатление, что в развитых и богатых странах ситуация иная, но это мировая проблема. Ребенок должен воспитываться в семье. Мы ― социальные существа. Очень важно для ребенка иметь рядом взрослого человека, с которым у него формируется привязанность. Через этот контакт ребенок познает мир, развивается, он информирует этого человека о своих потребностях. Ребенок развивается от получения различных сигналов, через касания, разговоры. То есть мозг ребенка развивается только от взаимодействия с внешним миром. Таким проводником во внешний мир и есть главный взрослый человек».
В интернате нет важного человека, с кем сформирована привязанность
В семье ребенка регулярно берут на руки, укачивают, поют песни, улыбаются, но в интернатах и детских домах такого нет. Конечно, о ребенке заботятся сотрудники детских учреждений. Но будет ли работник интерната в настроении или нет, сможет ли посвятить детям немного личного времени, пообщаться, поделиться теплом и лаской — это уж как повезет.
«Приверженность очень важна, ― подчеркнула психологиня Благотворительного фонда «Дон Калабрия Украина» Анастасия Безроднова. ― Ведь благодаря ей формируется человек. Что такое семья? Это защита, обучение, привязанность, через которые складываются отношения с миром, с другими людьми. Первая привязанность ― матери и ребенка. Если этого не произошло, потом ребенка трудно этому научить, это передается через любовь и заботу. Сложно объяснить, что такое привязанность и как она работает. Без этого ребенок не будет иметь соответствующих компетенций: как эмоциональных и психологических, так и социальных, бытовых».
Если у ребенка не было надежной фигуры взрослого, то нет и доверия к окружающему миру. Малыш может вырасти тревожным, беспокойным и эмоционально нестабильным. Проблемы интернатным детям доставляет их отчужденность. С одной стороны, у ребенка есть потребность в привязанности к надежному, эмоционально стабильному взрослому, на которого можно положиться. А с другой стороны, если удалось наладить подобные отношения, но что-то пошло не так, ребенок часто отстраняется и больше не общается. Особенно ярко такая тенденция наблюдается в поведении подростков, наиболее уязвимых в плане общения.
«С маленькими детьми немного проще, ― обратила внимание Анастасия. ― Ты с ними коммуницируешь, что-то для них делаешь, и они потихоньку привязываются. У малышей не так быстро разрушается доверие к взрослому человеку, если он делает то, что ребенку не нравится, либо не делает того, что тот ожидал. А у подростков: «Меня не любят, мне лучше уйти и не быть с этим человеком».
В первые три-четыре года жизни малыши особенно нуждаются в контакте с важным взрослым человеком, уверяет Марабян. Ребенок, даже если он окажется в интернате, уже будет иметь некую «базу». Конечно, он будет страдать без семьи и родителей, однако последствия интернатного воспитания уже не будут губительными для психики.
«Все интернатские дети похожи, ― отметил Марабян. ― У них очень грустные глаза. Эти малыши, как правило, не кричат, потому что накричались в роддомах, а затем ― в больницах до того, как попали в дома ребенка. Я здесь работаю 23 года. Они уже все выплакали, выкричали. Они кричали миру: „Я есть, я родился, я хочу любви и заботы“. А жизнь говорит: „Нет, ты в системе, ты в больнице, ты потом пойдешь в интернат. Нет у тебя никакой мамы или другого человека, который будет для тебя главным, важным, пока ты формуешься, растешь, развиваешься“».
Выходцы из интернатов не готовы ко взрослой жизни
Интернатная система воспитания мало что может дать в плане интеллектуального и психоэмоционального развития — даже если дети живут в теплых и уютных помещениях, питаются качественной едой и регулярно получают подарки. Анастасия Безроднова отмечает педагогическую запущенность малышей. Порой доходит до задержки развития: например, семилетний ребенок может вести себя как четырехлетка. Дети, которым посчастливилось расти в семьях, развиваются заметно лучше. Также у сирот есть проблема с овладением элементарными бытовыми навыками. Например, родители-усыновители сталкиваются с ситуацией, когда ребенок не может застелить кровать или помыть посуду. Даже не потому, что не хочет, просто в детдоме этому не учили.
«Это неразвитые эмоциональный интеллект и социальные навыки, ― продолжает Анастасия. ― У деток наблюдаются проблемы с коммуникацией, с построением отношений. Они не умеют общаться как дети, выросшие в семьях. С ними очень трудно договариваться, и между собой они не ладят: если что-то не нравится, могут драться. И это не малыши до трех лет, у которых еще не развита речь и они могут ударить, чтобы показать недовольство. А здесь взрослые дети реагируют подобным образом. Поднимается такой шум! В больницах часто такое случается: врачи переживают, что дети могут травмироваться».
Ряд психологических проблем отмечает и глава правления Благотворительного фонда «Немного огня» Виктория Нестеренко. По ее словам, дети-сироты часто не умеют распознавать эмоции, у них большие проблемы с выстраиванием отношений. Когда они чувствуют, что их начинают слишком опекать или влиять на их жизнь, предпочитают уйти: так им проще и комфортнее.
В интернатной системе страдает интеллектуальное развитие детей. С ними никто не занимается индивидуально. Если ребенок не может понять математику ― значит, не судьба. «Подтянуть» его просто некому. А потом, уже в 18―20 лет, человек не справляется с потоком информации на работе или в обучении.
Часто интернатские дети имеют огромные проблемы с планированием собственного времени. Когда каждый день говорят «иди обедать» или «иди на прогулку», у ребят возникает ощущение, что время от них вообще никак не зависит.
Многие не умеют распоряжаться деньгами, а во взрослой жизни это большая проблема. Не умея рассчитывать бюджет, выпускники интернатов нередко берут «быстрые» кредиты, рискуя при невыплате получить реальную судимость. А это существенно ограничивает их шансы нормально трудоустроиться.
«Есть система, когда пенсия родителей накапливается, ― рассказала Виктория. ― Ребенок выходит из интерната и получает 15―20 тысяч гривен одновременно. В таком случае человек с более-менее стабильной психикой, пожалуй, эти деньги бы отложил, зная, что у него нет родителей, нет никого, кто о нем позаботится. А ребенок-сирота идет в кафеху, неделю катается на такси по городу, набивает тату, покупает суперкрутой телефон, который на следующий день разбивает, или его воруют. И все. Деньги закончились: весь месяц мы ходим и едим «мивинку», или вообще голодаем. Как с этим бороться ― непонятно. Особенно когда в интернатной системе у ребенка всю жизнь не было денег, и вдруг ему деньги дают».
Встреча с реалиями взрослой жизни для выходца из интерната может оказаться сокрушительной. Как отмечает Роман Марабян, когда такой ребенок пытается что-то строить ― работу, дружеские или романтические отношения ― часто происходит слом личности. Потому что нет «стержня», который закладывается важным взрослым человеком.
«Я буду говорить о сломе личности ребенка, который прошел через интернат, ― говорит Марабян. ― Этот слом не дает полностью адаптироваться к нормальной жизни. Человек не сможет сформировать отношения: не понимает, что такое привязанность, как правильно коммуницировать, как сопоставлять свои потребности с потребностями другого. Характерно неумение адаптироваться, выстроить отношения не то чтобы в кризисных ситуациях, а в обычных, рабочих. Например, вышел из интерната парень. Он не понимает, что такое долгосрочное планирование жизни. Нашел работу, получил 3 000 гривен, пошел и все проел за один день с друзьями. Парень не понимает, как это: планировать. Или он ушел с кем-то общаться, и если что-то не получилось — или ударил, или его самого избили».
«Все это делают жизнь просто невозможной, ― сожалеет Виктория. ― У нас, в принципе, все общество не очень здоровое после Советского Союза. И мы сталкиваемся с тем, что ребенок, если очень-очень повезет, может закрепиться на производстве и как-то прожить. Часто складываются трагические ситуации: алкоголь, наркотики, кражи и так далее. И все, до тридцати лет мало кто доживает».
Надо ломать саму интернатную систему
О детях, ставших заложниками интернатной системы, любят вспоминать на различные праздники: Новый год, Рождество, День защиты детей. Тогда появляется множество благотворителей, которые несут подарки, тонны конфет и мандаринок. Однако опытные волонтеры отмечают: разовая благотворительность не способна удовлетворить эмоциональные и социальные нужды малышей. Конечно, не все люди могут стать для сирот приемными родителями или найти им любящие семьи. Если есть желание помочь, то лучше уж делиться собственным временем.
«Сначала дети, когда ты к ним приходишь, ожидают подарков, ― вспоминает Анастасия. ― Потому что они привыкли к этому. Мы проходим заниматься, а они спрашивают: „А что вы нам принесли? “. „А ничего! Пришли поиграть и поработать“. А они: „Как это: никаких подарков? Нее...“. Но потом они поняли, что мы приходим в определенный день к определенному времени, и они ждали. Ребята начали доверять, знали, что в это время мы точно будем, надежно. Когда проводишь с ними время, это и развитие для них, и эмоциональная поддержка. Так формируется привязанность, которая нужна для здоровых отношений».
Следует понимать, что детям из интерната нельзя давать обещаний, которые не будут выполнены. Ребята страдают, когда волонтеры обещали прийти и не вернулись. Если взрослый человек, к которому возникла привязанность, куда-то девается, у детей происходит ретравматизация. Для них это очень больно, предупреждает психологиня.
«Весь мир признал, что даже в лучшем в мире интернате нет главного: значимого взрослого, на руках которого этот ребенок будет развиваться, формироваться и становиться на жизненный путь, ― подчеркнул Марабян. ― Мы это поняли, мы увидели весь этот ужас. Ужас не потому, что там работают плохие люди. Сама интернатная система воспитания пагубна, независимо от того, насколько добрые люди там работают. Я сам в этой системе. И я эту систему ломаю, как могу, находясь внутри нее. Через месяц после выхода на работу я понял, что это ужас для детей».
По словам Марабяна, желающих усыновить ребенка хватает. Проблема в том, что далеко не каждый ребенок может рассчитывать на усыновление. Люди предпочитают взять малыша без проблем со здоровьем. За такого усыновители будут бороться: на одного более-менее здорового ребенка может приходиться до 20 усыновителей.
«Я работаю 23 года, ― подытожил Марабян. ― Когда я пришел на работу, у нас не было ни одного усыновителя. Мы бегали по улицам, хватали за руки людей и просили: „Берите детей“. Тогда боялись усыновлять. Сейчас таких проблем нет, усыновителей много — но все ищут девочку, здоровенькую, до двух-трех лет. А интернатная система забита детьми от 5 до 18 лет, которые уже никому не нужны. Никто не хочет брать взрослого ребенка школьного возраста. И во всем мире таких не берут».
Роман Марабян убежден: обществу стоит бросить все ресурсы на помощь семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Например, отремонтировать жилье, купить лекарства или продукты, обеспечить необходимое лечение. Если не удалось помочь, то нужно искать детям усыновителей или патронатные семьи, чтобы условия роста и воспитания напоминали семейную среду. Необходимо вести профилактику, чтобы дети не попадали в интернатную систему вообще.
ПІДПИШІТЬСЯ НА TELEGRAM-КАНАЛ НАКИПІЛО, щоб бути в курсі свіжих новин
