Премудрости топонимики

  Когда-то, очень давно, я учился в Харьковском университете. Отличить его от других вузов было легко — он один носил название «университет». Но, по устойчивой советской традиции, имелось у него и дополнительное имя. Он был университетом имени А.М.Горького. Не скрою, было чуть-чуть обидно, когда твоя alma-mater называлась ровно так же, как парки по всей стране, бесчисленные улицы, переулки, небольшие (и большие) города и поселки. Не говоря уже о колхозах. Но переть против воли партии и правительства было не с руки и юношеский тефлон в мозгах делал свое дело. То есть, гасил недовольство пофигизмом.

Но одну шпильку на эту тему мне все-таки удалось запустить. Однажды на экскурсии в университетском музее я наивно поинтересовался у лекторши-комактивистки почему наш университет носит имя Горького, а не кого-нибудь другого. В ответ на это я и другие жертвы идеологической обработки были препровождены к картине некоего местного автора, на которой был изображен вокзал, перрон, вагон и торчащий из его окна великий пролетарский писатель.

— Вот! — победно сообщила нам лекторша.

— Что «вот»? — робко поинтересовался мой товарищ по несчастью.

— Ну вот же, — слегка раздражаясь молвила комсомольская богиня, — В толпе встречающих были студенты нашего университета, которые встретили писателя, когда он проездом был в нашем городе на пути из Италии в Нижний Новгород. В честь этого события университет и был позже назван именем Алексея Максимовича...

Потрясенные таким ответом, мы переместились к другому экспонату музея и долго еще пытались постичь своими замученными матаном и дифурами мозгами тонкую ассоциативную логику авторов решения о наименовании универа. Мысль о том, что нам банально полоскают мозг еще не посещала наше тинейджерское воображение.  

К чему это я? А некоторое время назад, копаясь в различных исторических источниках, мне попались на глаза два факта, до того неведомые. Оказывается национальный герой Финляндии Карл Густав Маннергейм перед поступлением в Николаевское кавалерийское училище в Петербурге несколько месяцев жил в Харькове у своего родственника, работавшего здесь инженером, и учил (а, главное, выучил) русский язык, необходимый ему для будущей карьеры в императорской армии. Это первое. А второе — другой герой финского народа, Эйген Вальдемар Шауман, который в начале 20 века застрелил царского генерал-губернатора Финляндии Бобрикова, негодяя, шовиниста и русификатора, и вовсе родился в Харькове.

И показалось мне, что эти факты из биографии выдающихся сынов финского народа являются куда более серьезным аргументом для появления у нас улиц Маннергейма и Шаумана, чем притянутая за уши мимолетная встреча на перроне вокзала. Которой, почти наверняка, и в помине не было. Надеюсь, что когда-нибудь, когда наш город избавится от прилипших к его телу пиявок, мы сможем позволить себе и это. Надеюсь. очень надеюсь. Dum spiro — spero...