В Харьковской литературной резиденции «Слово» состоялась презентация совместной книги писателя Сергея Жадана и художника Павла Макова «Постоянное место жительства». В ней объединены работы художников за последние 27 лет. Во время встречи с читателями Павел Маков поделился мыслями о состоянии культуры в городе и в Украине вообще. Мы записали главные тезисы художника.
Павел Маков и Сергей Жадан. Фото: Игорь Чекачков.
О городе
Харьков для меня потерял свою силу, что у него была. У меня еще был какой-то луч надежды в начале 2000-х, но Харьков стал слишком запрограммированным. У нас город очень умеренных людей. Это очень прагматичное место, и вкусы только ухудшаются, к сожалению. Когда говорят, что Харьков — культурная столица Украины, то меня охватывает ужас. Давайте только на памятники посмотрим, что устанавливают. Это очень низкий уровень восприятия мира, где мы живем. К сожалению, памятник — это такая лакмусовая бумажка: с одной стороны, есть человек, который делает памятник, с другой — тот, кто платит. И заказчик — это представитель власти, ведь чтобы в городе что-то поставить, нужно все согласовывать.
В Харькове, полуторамиллионном городе, нет ни одного коллекционера современного искусства. Я могу привести примеры таких людей в Днепре, в Одессе, в маленьких городах — в Луцке, Ивано-Франковске. Я уже не говорю о Киеве или Львове. Их нет не из-за нехватки денег, а из-за отсутствия понимания, что это часть (нашей культуры — ред.).
Люди (которые находятся у власти — ред.) все воспринимают через призму денег. Это не плохо, деньги всем нужны. Но прагматизм харьковчан зашкаливает. В нашей среде есть очень талантливые люди, в том числе среди студентов. Это необыкновенно интересные, умные люди, но они не находят в Харькове места для себя и уезжают отсюда.
В городе деньги есть, в том числе — на культуру, но люди у власти по-своему ее понимают.
Павел Маков, «М. М.»
Об отсутствии поддержки искусства на государственном уровне
Украины нет на карте мира. Со мной могут спорить, но ее нет. Что такое культура? Если сравнить с человеком, это лицо и глаза страны. Если у вас есть атомная бомба, но нет культуры, то на вас, возможно, будут смотреть с ужасом, но вы все равно невидимы.
Художники, писатели рождаются как грибы в лесу: им ничего не надо, они растут просто так, а не потому, что их кто-то поливает. Я рисую не потому, что выучился: это единственное, что я хочу делать и не могу без этого жить.
Должна существовать государственная программа (по поддержке искусства — ред.). Художники, галереи, тот же Пинчук может открывать за свои деньги любой центр, но это частная инициатива. К примеру: когда Америка после Второй мировой войны поняла, что у них есть бренды в литературе, в музыке, а вот в изобразительном искусстве — нет, ФБР признало это как угрозу государственной безопасности и дало деньги.
Уровень многих людей, которые сегодня занимаются страной, к сожалению, слишком отстает от мирового уровня, необходимого, чтобы управлять государством.
Среди тех, кто сейчас у власти, многие эту землю вообще не любят, они рассматривают ее только как повод заработать денег. А пока мы себя сами не любим, нас никто не полюбит. Опять же, немецкое искусство покупают прежде всего немцы, а потом уже все остальные. Английское — англичане, американское — американцы, китайское — китайцы.
Есть генерация людей, которым примерно 35—45 лет. Они совсем другие, это не те, кто заработал первые деньги на разворовывании страны в 90-е. В основном это люди с интеллектуальным бизнесом (который базируется на том, что создали). В этой среде есть большая заинтересованность в визуальном искусстве; о литературе не знаю.
О собственном творчестве
Меня спрашивают постоянно: почему людей нет (на работах — ред.). Когда я рисую, прежде всего отвечаю на личные запросы, а они все касаются окружающей среды. Я пытаюсь ответить на них, изображая то, что вокруг меня. Прежде всего — пейзаж, в котором я нахожусь. Когда я начинал рисовать людей, у меня они получались какие-то никакие: я их не знаю, не могу десять раз рядом с человеком по улице пройти. К тому же, для меня город — это гиперчеловеческое окружение, потому что города без человека не существует.
Павел Маков, «Автопортрет с ласточкой»
Ігор Ісіченко: «Назва нашого останнього Майдану — Революція Гідності — не реалізована досі»
ПІДПИШІТЬСЯ НА TELEGRAM-КАНАЛ НАКИПІЛО, щоб бути в курсі свіжих новин
