Искусство людей с инвалидностью: для кого оно создается и какие существуют проблемы

Как общество воспринимает авторов и авторок с инвалидностью? Существуют ли стереотипы относительно их творчества, и с какими проблемами сталкиваются художники? Какова аудитория искусства людей с инвалидностью, осознает ли она ценность этой культуры безотносительно диагноза ее творцов? Насколько зрители готовы воспринимать именно такой художественный продукт, не делая скидку на инвалидность?

Эти вопросы во время международного онлайн форума-фестиваля Arts Access обсудили культурные деятели Украины, Великобритании и Грузии.

Ольга Шишлова, руководительница образовательного департамента PinchukArtCentre, авторка и ведущая образовательного проекта «Мастерская возможностей» для подростков и взрослых с особенностями развития

К сожалению, пока я вижу восприятие искусства людей с инвалидностью с двух сторон. Посетители выставки, которых я наблюдала в PinchukArtCentre, делятся на две группы: одни полагают, что эти работы вызывают чувство жалости, а выставка и вообще искусство людей с инвалидностью — возможность поговорить о правах людей с инвалидностью, но художественной ценности их творчество не имеет. Другая группа посетителей уверена, что все, созданное людьми с синдромом Дауна, с расстройствами аутистического спектра или любой другой инвалидностью, излучает солнечный свет, потому что это солнечные люди. Что бы ни сделал ребенок, подросток или взрослый человек с инвалидностью — стоящее уже по причине создания таким человеком. Это то же, что и первое, но с другой стороны. Существует другая аудитория, которая считает эти объекты искусством, но это восприятие пока происходит через призму особенностей развития.

Мы начинали «Мастерскую возможностей» как студию, которая работала с другими художниками. Были люди, которые со временем стали называть себя художниками, творчество стало частью их жизни. У некоторых участников Мастерской это может стать профессией. И я вижу, что произошли изменения и для участников, и в восприятии семьи: есть их ребенок, который уже вырос, он может создавать что-то прекрасное, даже если не говорит или не отвечает на вопросы, и это может стать путем профессионального развития.

Да, мы не акцентируем внимание на инвалидности. Но когда мы обсуждали концепции работ с родителями и опекунами участников «Мастерской возможностей», стало ясно: слово инвалидность все же должно звучать. Оно со временем будет по-другому восприниматься. Потому что инвалидность — одно из проявлений личности. Многие люди слишком боятся этого слова, и мы можем с этим работать, менять отношение благодаря классным проектам, программам в крупных учреждениях.

О миссии искусства для общества. Я думаю, чем больше мы будем видеть искусство людей с инвалидностью в разных сферах, тем проще людям будет воспринимать эти объекты искусства и не чувствовать фрустрацию собственно от инвалидности.

Виставка «Крапка, лінія, можливості» митців «Майстерні можливостей». Фото надане PinchukArtCentre. Фотограф: Максим Білоусов.

Джонатан Харпер, гендиректор и исполнительный продюсер ансамбля Paraorchestra (Великобритания), где играют музыканты с инвалидностью и без инвалидности

Последние десятилетия в Великобритании были действительно очень продуктивными и прогрессивными временами для художников с инвалидностью. Например, у нас работает совет по поддержке искусств. Но до сих пор распространено мнение, что искусство людей с инвалидностью — исключительное, отдельное. Оно не воспринимается иначе ни другими художниками, ни аудиторией. Людям с инвалидностью надо постоянно доказывать, что они талантливы. Собственно, они не имеют права на ошибку: все, что они делают, должно быть идеальным. К другим художникам и организациям не применяется такой придирчивый подход.

То же самое касается и аудитории. Есть точка зрения, что нужно быть добрыми к человеку с инвалидностью. В этой позиции теряется аспект искусства. Мы часто видели, как зрители во время выступления нашего оркестра начинали плакать. И они плачут не из-за потрясения музыкой, а потому что видят, как люди с инвалидностью играют в оркестре, и удивляются, что такое возможно. Это не очень хорошо: мне хочется, чтобы люди плакали, потому что их трогает искусство, а не оттого, что человек пользуется коляской.

Мы стараемся давать аудитории что-то новое, чтобы привлечь ее. Самым главным моментом в Paraorchestra стало понимание, что нам не нужен еще один оркестр как все остальные, только для людей с инвалидностью. Мы пытались начать с чистого листа и понять, чем может отличаться оркестр сейчас. Мы используем много электронных инструментов, пытались переделывать современную музыку, например, произведения Kraftwerk (немецкая группа, повлиявшая на развитие электронной музыки). Мы ищем способы задействовать зрителей, чтобы аудитория двигалась вместе с нами. Например, у нас есть иммерсивное произведение The Nature of Why, в котором мы приглашаем зрителей на сцену присоединиться к нам.

Если мы хотим создать доступное искусство, должны использовать технологии (тифлокомментарий, или перевод жестового языка, или же субтитры) — это должно сразу входить в основу любого художественного произведения). Надо учесть, как люди с инвалидностью, которые хотят увидеть наше искусство, могут перейти на тот же уровень чувственности, что и у нас. Например, люди с нарушением слуха: каким образом мы можем разработать технологию, чтобы они ощущали музыку иным способом, чем через слушание.

Ива Стишун, художница, декораторка, слабослышащая, авторка и кураторка социально-культурных и инклюзивных проектов

Это период турбулентности, который надо пережить, потому что нет общего контекста искусства, где присутствовали бы люди с инвалидностью и люди без инвалидности. Важно создавать эту площадку, делать ее шире.

Я никогда не акцентировала внимание, что у меня есть инвалидность. Никто даже не знал, что у меня нарушен слух. Мне казалось, это нужно замалчивать. Я чувствовала большое напряжение, не имея возможности достаточно слышать на лекциях и учиться на равных. Те, с кем я училась, сейчас на передовых позициях в Украине. А я выпала из процесса, не имея ресурса общаться, пребывать в общем контексте, в тусовке, воспринимать происходящее. Я вернулась в контекст искусства с доступностью интернета и информации, вновь почувствовав себя художником и искусствоведом. Тогда уже призналась, что я слабослышащая, и восприняла это как идентичность. Это важно: конкуренция в артистическом мире очень велика, и игнорировать, что ты человек с инвалидностью, нельзя.

Мы должны быть внимательными, дать время людям без инвалидности и людям с инвалидностью привыкнуть к общей практике. Делать проекты, на которые, возможно, никто не придет. Однажды я устроила кинопоказ с субтитрами, а люди с проблемами слуха не пришли. Я расспрашивала, почему, а они ответили, что им неинтересно смотреть фильмы о людях, которые слышат, а не говорят жестовой речью. И я их понимаю. А чтобы об этом узнать, нужно было получить подобный опыт. Поэтому надо не останавливаться, узнавать, какой запрос есть у разных групп, и что именно нужно.

Так, иногда зрители реагируют негативно или плачут. Но это нормальный процесс, потому что раньше была большая обособленность. Каждая группа людей с инвалидностью существовала в своем пузыре, общалась внутри и создавала отдельную субкультуру. Я работаю с людьми, имеющими нарушения слуха, у них — собственная культурная речь, знаковые символы, непонятные для широкой аудитории. А им (людям с нарушением слуха — ред.) непонятны, неинтересны мировое искусство и культура, потому что они имеют свои, маленькие. Таким же образом и у людей, имеющих нарушения зрения, существует собственная, особая субкультура.

Екатерина Мазмишвили, арт-директорка Тбилисского международного театрального фестиваля

С тех пор, как мы начали работать над постановками с художниками и художницами с инвалидностью, аудитория оказалась значительно лучше подготовлена ​​к восприятию выступлений, чем мы сами, организаторы фестиваля. Обычно зрители заранее понимают, что они увидят.

Как изменилась аудитория за последние годы? Прежде всего, приняла работы заинтересованно и с удовольствием. Это вдохновило нас продолжать взаимодействие с творческими людьми с инвалидностью. Такие проекты помогли сделать аудиторию более открытой, люди воспринимают неизвестное, то, чего они еще не переживали.

Нам нужно действовать, чтобы вовлечь людей с инвалидностью в общество. Грузия была очень закрытой для аудитории и художников с особенностями развития во многих моментах, особенно в отношении искусства большого масштаба и качества, значительных фестивалей и событий. Теперь мы понемногу открываемся и стараемся осторожно относиться ко всей аудитории, чтобы не делить ее на части.

Все зависит от того, как мы представляем работы, как позиционируем искусство. Часть задачи нашего театрального фестиваля — не акцентировать (особенности людей с инвалидностью — ред.), а показывать всем аудиториям различное искусство.

Когда мы начали работать с цифровыми технологиями, поняли, что искусство людей с инвалидностью может быть представлено разнообразно, с особыми выразительными средствами, с большей вовлеченностью. Технологии помогают любые художественные произведения поднять на новый уровень. Интересные возможности открываются и для художников с инвалидностью, и для аудитории.