Харьковская театральная резиденция. Что делает драматург?

«Театр на Жуках» находится на окраине Харькова. Здесь расположен компактный микрорайон «Поселок Жуковского», затем — поле, а через 30 километров — граница с Россией. Драматург Дмитрий Терновой называет свое детище «самым восточным театром в Восточной Европе».

В этом году он участвует в Харьковской театральной резиденции, поддержанной Украинским культурным фондом. За несколько месяцев драматург вместе с композитором, дирижером, актерами и культурными менеджерами создаст новый формат пьесы Мориса Метерлинка «Синяя птица». О конкуренции драматургов, об ожиданиях Дмитрия от театральной резиденции, о пророческой пьесе автора — смотрите в нашем интервью.

Далее — прямая речь Дмитрия Тернового.

Как вы стали драматургом?

Когда-то читал много мировой драматургии, и почему-то мне это все не нравилось. Не было такого ощущения: «О, хочу в этом участвовать!». Тогда мне захотелось написать то, в чем бы мне самому хотелось принять участие.

С первой пьесой получилась очень странная история, реально мистическая. Был я студентом, года 23 мне тогда было, и у меня с текстом не сложились отношения. Все найденные дома экземпляры, все черновики выбросил. Сказал себе, что больше этим не занимаюсь и начал работать журналистом. К тому времени уже была семья, и надо было как-то зарабатывать. На самом деле всю жизнь с женой мечтали заниматься театром, но не получалось. А когда через много лет появилась щелочка возможностей, мы туда ножку вставили и начали заходить.

В течение двух-трех лет создали «Театр на Жуках». И вдруг ко мне приходит давняя знакомая и приносит экземпляр той самой первой пьесы. В свое время давал нескольким людям почитать ее. Так она меня нашла через 18 лет…

В 2012 году узнал о конкурсе, главная идея которого — с помощью драматургии открывать жизни людей Восточной Европы для жителей Западной Европы и таким образом преодолевать границы. Написал на этот конкурс пьесу «Детализация» и победил. Текст был написан за год до Майдана, и он его предугадал. Детали были до мурашек узнаваемы: и баррикады, и БТРы на улицах, и снайперы на крышах. Когда Майдан уже начался, мне звонили друзья и говорили: «Перепиши финал!». По сюжету, в конце президент вводил в стране чрезвычайное положение.

Позже написал пьесу «39, или Автобус Апокалипсиса». Автобус набивается людьми, едет по городу, и с пассажирами всю дорогу что-то происходит. Текст создавался на харьковском материале: подслушанные разговоры где-то на улицах, в маршрутках… Вплоть до того, что я оставил названия остановок — географическую привязку к Харькову. Там изображен город, живущий на пороге войны.

Между украинскими драматургами есть конкуренция?

Ну, как конкуренция… Если бы театры дрались за тексты, за новые пьесы, наверное, она была бы. Но современный театр не дерется за эти пьесы, поэтому особой конкуренции мы не ощущаем (смеется).

Какие проблемы в этой сфере?

У нас немного разорвана цепочка «от драматурга — к театру». Системного механизма передачи текстов пока не выстроено. Я написал пьесу... и что дальше? Нет сайтов, на которые мы могли бы выложить тексты и быть уверенными, что все завлиты (заведующие литературно-драматургической частью — ред.) крупных театров его прочтут. У нас иногда издаются сборники драматургии и вроде бы рассылаются по театрам. Но куда конкретно, на какую полочку они там становятся, читает ли их кто-то — неизвестно.

В Украине практически нет литературных агентов, системы, когда драматург заключает договор и агент идет по театрам предлагать пьесу. Фактически я вынужден заниматься самопродвижением. Остается вариант с конкурсами. Если пьеса побеждает или попадает в какой-то топ, тогда о ней узнают.

Какие у вас ожидания от Харьковской театральной резиденции?

Для меня это совершенно другой опыт. Никто из участников Резиденции не знает, к чему все приведет. Для каждого из нас это полезно с точки зрения профессионального роста. Я знаю, что многие в команде так еще не работали. Это будет удивительным опытом: по крайней мере, я на это рассчитываю.