Более шести часов обстрела, перевязки под минометным огнем и несколько дней пешего пути с ранеными на руках — таким был Иловайский котел для бойца 92-й ОМБр Юрия Чернышенко с позывным «Муравей». Это одна из самых страшных битв для украинской армии и черное пятно на репутации высшего командного состава.
«Знаете, было такое состояние, что мины рядом ложатся, а я их не слышу», — вспоминает «Муравей», получивший свой позывной после того боя, когда на своих плечах выносил раненых.
У нас спросили: «Кто не хочет в АТО?»
Юрия призвали в рамках третьей волны мобилизации. В харьковский военкомат он явился вместе с тремя земляками из Люботина. Там военкомы поинтересовались, есть ли у них военный опыт и предупредили, чтобы готовились отправиться в зону АТО. «Сказали, вы едете туда, где двухсотые и трехсотые», — рассказывает боец.
Мобилизованных отправили в Башкировку, где базируется 92-я бригада. Во время прохождения «учебки» правду от будущих бойцов не скрывали. Каждый день комбриг докладывал сводку с фронта, озвучивал потери и количество пленных. «Мы знали, что происходит. Это держало в постоянном напряжении», — говорит «Муравей».
Однажды командир роты задал бригаде судьбоносный вопрос «Кто НЕ желает идти в зону АТО?». По словам Юрия, тогда из более чем сотни человек вперед вышли около 20. «Потом большинство из них передумали, просились туда, писали рапорты, но никого из них не взяли», — вспоминает ветеран. По его словам, за время своей службы он ни разу не встретил солдата, которого привезли бы в зону АТО против его воли.
«Гильзы собирали лопатами»
Началась интенсивная подготовка, которая длилась три недели. С каждым из бойцов беседовал замполит, в бригаду приезжали психологи, собирали личные данные, записывали информацию о татуировках, готовили документы на металлические жетоны. «И мы поняли, что все очень серьезно», — вспоминает «Муравей».
Военных возили на стрельбище тренироваться. Туда же пригоняли ГАЗ-66, доверху груженый ящиками с патронами, гранатами и прочими боеприпасами. По словам Юрия, стрелять их учили из всех видах оружия. Во время подготовки проводили симуляцию настоящего сражения с использованием танков, гранатометов, БТРов — отрабатывали слаженность маневров, обучали мобильности, тактике ведения боя в разных условиях…
«Все говорили, что мы «пушечное мясо», но это не так. Подготовка была очень серьезной. После каждой тренировки мы лопатой собирали гильзы, потому что их было очень много», — рассказывает Юрий.
Шли в Дебальцево, попали в Иловайск
В зону АТО их отправили 23 августа. Доехав до Запорожья, колонна 92-й выдвинулась на Дебальцево ― так думали военные. Боевое заданием звучало так: помочь украинским военным в тылу.
Прошли более 300 километров. Двигались в основном по ночам, постоянно петляя. Юрий объясняет: это нужно было, чтобы запутать боевиков и скрыться от местных жителей. Потому что в зоне боевых действий мирное население — глаза и уши противника. «Местные думают, что «дядя Володя» все им даст, и они будут жить как у Бога за пазухой, но последние события показывают, что это не так. Они потом все понимают, но поздно», — говорит «Муравей».
Когда военные попали под первый обстрел 26 августа, они даже не знали, где находятся ― карт не было в целях конспирации. Это был бой с Таманской дивизией. Тогда они потеряли первого бойца.
На следующий день был еще один обстрел, а после него ― засада и окружение. То, что их часть оказалась под Иловайском, они поняли намного позже. В тот момент никто не знал, что там идут бои, потому что подразделение было отрезано от информационного поля.
«Помню, когда мы шли колонной, увидели какого-то парня в гражданском. Время было под вечер, и только мы выехали из-за угла, в отдалении от нас легли две мины. Тогда мы подумали, все может быть, вдруг, это наши. Даже паники не было. Но когда после этого с интервалом в несколько минут совсем рядом с нами начали взрываться мины, мы поняли, что дело серьезное», — вспоминает Юрий.
Он получил травму — трещину в бедре, но тогда этого не чувствовал. В этот самый момент для ребят из этой колонны начался Иловайский котел.
«Не было решения высшего командования. Из-за этого мы потеряли время»
«Нас начали накрывать. Били четко», — рассказывает боец. Оказалось, над колонной летали беспилотники противника, и наши военные были как на ладони. Обстреливали артиллерией и крупнокалиберным оружием. Прозвучала команда прятать технику в посадку, чтобы сохранить то, что удастся, но украинцы все же подбили несколько вражеских БМД и ГАЗ-66 с пехотой.
«Никто не включил заднюю, но самое обидное, что не было четкой команды от высшего командования о том, как поступать дальше», — говорит Чернышенко.
Из-за этого было потеряно драгоценное время, началась паника. Часть бойцов, спасаясь от обстрелов, отделились от колонны. Подразделение понесло огромные потери.
Обстрел был настолько плотный, что «Муравей» долго не мог выйти из БТР. Дождавшись минутной паузы, смог укрыться в посадке.
«Они просто не давали нам голову поднять», — рассказывает Юрий.
Он вспоминает, что, выбравшись из БТР, в метрах 50 от себя услышал крики раненого. Сняв каску и бронежилет, чтобы быстрее двигаться, перебежками направился к товарищу. Им оказался Валерий Иматкулов.
«Первое, что увидел ― огромную дыру над почкой. Помню, начинаю разматывать пакет для оказания первой помощи, руки трясутся. Начинаю перематывать ему бок, чтобы остановить кровь. Потом перевязал ему ногу. Начинаю его подтягивать, а он кричит. Оказалось, у него еще и таз перебит. Транспортировать нельзя, потому что умрет от болевого шока. Я сказал: «Все, братишка, я сейчас ничего не могу сделать. Кровь остановил, теперь терпи и молись», — рассказывает «Муравей».
На расстоянии метра лежали еще трое. Подобравшись к одному из них, Юрий увидел у парня панаму под каской. Такой головной убор был только у одного бойца — Сергея Брызгайло. «Муравей» проверил ему пульс, стал делать искусственное дыхание, как их учили медики, но было уже поздно.
«Я понял, что человек погиб, но все же надеялся, что это была сильная контузия. Эта мысль была со мной целый год, пока мы не узнали, что его похоронили», — делится Юрий.
Неподалеку от Сергея лежал еще один раненый боец. «Муравей» подполз к нему. Тот был жив и пытался что-то сказать.
«Я стал смотреть, что нужно ему перевязать, и он отключился. Пробую пульс, тишина. Это все произошло буквально за 15 секунд. Никогда не забуду его лица», — вздыхает военный.
Третий парень тоже был уже мертв.
Юрий вспоминает, что над ним все время летали мины, но тогда главным было помочь побратимам.
«Мины рядом ложились, но я их не слышал», — говорит боец.
«Муравей» вновь услышал крик о помощи. Чтобы сделать перевязку следующему бойцу, пришлось разрезать на ленты собственную разгрузку, потому что жгутов и бинтов уже не осталось. После этого он помог еще одному побратиму. Им оказался его земляк Александр Филатов. Осколки врезались ему в ногу выше колена, пробив дыру диаметром в шесть сантиметров.
Обстрел длился почти семь часов
Вывозить раненых из котла начали под утро. На ходу осталась только одна машина, поэтому погрузили только тех, кто совсем не мог двигаться. Остальные, кто хоть как-то мог ходить, выбирались пешком. К сожалению, погибших с поля боя вывести не удалось.
«Мы плакали, потому что не могли брать двухсотых. Но техника была разбита, а обстрел продолжался», — делится Юрий.
Когда обстрел стал менее интенсивным, группы военных стали пытаться выходить из окружения. Многие из тех, кто во время обстрела отделились, позже попали в плен к боевикам.
Из котла смогли выбраться около 30 бойцов. Впереди лежал долгий путь «из Украины в Украину». Большая часть из них решили идти через Комсомольское, но Юрий не рискнул идти через этот город. Позже стало известно, что те, кто пошел туда, выходили с большими проблемами, многие попали в плен. Но на тот момент «Муравья» поддержали только семеро из группы.
«Сказал, что украинской армии не помогает»
Чтобы добраться до территории, подконтрольной Украине, шли по ночам. Часто останавливались, чтобы перевязать ногу Филатову. При себе у военных не было ни медикаментов, ни бинтов, ни воды. На семерых только два автомата и несколько гранат. Дойдя до небольшого села, решили остановиться неподалеку, а «Муравей» пошел на разведку.
«Зашел в один из дворов. Там на меня с лаем набросились две огромные собаки, но страха не было. Я тогда подумал, что после пережитого собаки мне нипочем. Они, наверно, что-то почувствовали и отошли от меня», — рассказывает военный.
Он прошел к следующему двору, пытаясь найти людей. Ему навстречу вышел молодой парень, и тут же заявил, что помогать украинской армии не будет, но за 40 гривен согласился вынести пол-литра воды. За ним вышли из дома мужчина и женщина, которые сказали, что Юрию нельзя долго оставаться в их дворе и предложили сдаться боевикам: мол, если кто-то увидит его форму, им сожгут дом. Тем не менее, они накормили бойца и помогли с лекарствами.
«Муравей» рассказывает, что, несмотря на трудности, военные не допускали даже мысли сдаться в плен.
Спустя время им удалось связаться с начальником штаба, объяснить месторасположение и вызвать машину. В штабе пообещали пригнать машину через час.
«Звоню через час, нам говорят, что машину расстреляли. Водитель погиб. Машины не будет. Выбирайтесь сами», — вспоминает боец.
Группа прошла еще 15 километров. Опять звонок в штаб. Ответ — машины не будет. Решили идти ва-банк и поймать машину на дороге. В этот раз удача была на стороне военных. Они остановили легковушку, водителем которой оказался священник. Он довез бойцов до центральной больницы Волновахи.
Вся эта длинная история для «Муравья» закончилась 30 августа, когда он вернулся в часть. Боец отслужил по мобилизации больше года, но и сейчас не забывает военное дело. Хотя теперь больше занимается общественной деятельностью.
К слову, все те, кому «Муравей» успел оказать первую помощь в Иловайском котле, выжили.
«Иловайский котел». Что нам известно.
70 дней в плену. История пережившего Иловайский котел.
Как два дня боевого задания превратились в Иловайский котел
ПІДПИШІТЬСЯ НА TELEGRAM-КАНАЛ НАКИПІЛО, щоб бути в курсі свіжих новин
