Комбриг 92-й о контрабанде, человеческом достоинстве и «маразмах» перемирия

Наши поездки в АТО, как правило, спонтанны. Знаем, что едут знакомые волонтеры, есть немножко места среди плюшек и коробок, значит, мы в экипаже.

В этот раз ехать нужно было обязательно — день ВДВ в 80-ке и просьба 53-й бригады записать их опровержение на пост в Фейсбуке Романа Доника (известный волонтер обвинил солдат в беспробудном пьянстве и покрытии контрабандных перевозок).

Похожие обвинения, опять же в ФБ, были высказаны в адрес Виктора Николюка («Ветра»), комбрига 92-й ОМБр, боевого командира, в частности руководившего операцией по взятию в плен ГРУшников. А сейчас он вместе со своими бойцами практически ежедневно отбивает атаки сепаратистов на нулевом блокпосту «Фасад» в Счастье.

Ответы от «Ветра» на свои вопросы мы получили, как мне кажется. Даже редактировать их особенно не стали. Правда, говорить пришлось не только о контрабанде. Возможно, к удивлению некоторых, но ВСУ продолжают нас защищать, зачастую ценой своего здоровья и своих жизней. Так что о сложной ситуации в Счастье в момент продолжающегося перемирия мы тоже не могли не спросить.

Мы говорим о контрабанде? Хер его знает... Я считаю, что любым делом должны заниматься профессионалы, а так человек просто не разбирается в той сфере, в которую лезет, начинает обвинять людей, влазить в грязное белье. Я считаю, что это недостойно мужчины. Если же говорить о контрабанде на более высоком уровне, то тогда нужно определить функции Вооруженных сил Украины. На сегодня есть пограничники, есть МВД, которые должны этим заниматься, задача ВСУ — защита суверенитета своего государства.

Если какие-то дополнительные функции на нас возложат, то тогда должны быть те правовые аспекты, соблюдая которые, мы сможем выполнить эти задачи. А борьба с бабушками и дедушками, которые везут перец, картошку с одной целью — выжить, а их начинают ловить за превышение 50 кг, да даже 100 кг, приведет к тому, что местное население, которое сегодня нам доверяет, будет настроено против нас. В итоге мы получим хороший бунт, который потом сами же будем разгребать.

Почему-то именно ВСУ! Зачем все сваливать на Вооруженные силы? Не знаю... Рассказывать, что это кому-то выгодно или кто-то хочет кого-то подвинуть... Ну это неправда. Повторюсь, каждый должен заниматься своим делом. Борьба с контрабандой и контроль за линией разграничения — пограничники, борьба с мародерами — МВД, борьба с внешним врагом — ВСУ. Четкое разграничение полномочий.

Сколько на данный момент пунктов пропуска между Украиной и оккупированной территорией контролирует 92-я бригада?

У нас блокпост Геевка и блокпост на Трехизбенке. То есть, там есть люди из нашего подразделения, которые стоят на линии соприкосновения. Они имеют право досмотра. Они досматривают все машины, и они же их пропускают. Их первая задача — проверка документов, проверка оружия, и если идет какой-то товар, должны быть приходно-расходные накладные. Если они соответствуют тому пункту назначения, в который они идут, то, конечно, мы их пропускаем. Уже порядка трех последних недель на блокпостах находятся пограничники и милиция — это их функции. Мы выполняем задачу только по контролю линии соприкосновения, основная наша функция сейчас — борьба с ДРГ, контрбатарейная борьба, и то это только с разрешения вышестоящего штаба АТО или даже Генштаба. Ну и, конечно, те функции, которые мы выполняем в Счастье.

У солдата ВСУ, который проверяет фуру и документы, должно быть хоть какое-то мало-мальски юридическое образование или четкие инструкции, которые должны определять его действия. Но в данный момент даже я не знаю, что такое контрабанда. Хоть я и комбриг, у меня два высших образования, но я не знаю, что такое контрабанда, честно. Меня этому не учили, и когда я задаю вопросы с просьбой дать какие-то документы или инструкции, все только обещают, вот, мол, скоро будут. Виртуально я знаю, что контрафакт — это сигареты, водка, продукты и т. д. Но четкого понимания объемов, других нормативов — того, что требуем мы, как военные, четко, лаконично и доступно — этого нет.

Сейчас много разговоров о контрабанде через переправу на Лобачево. Что там происходит?

На Лобачево существует лодочная переправа. На самом деле Лобачево-Желтое — это одно село под названием Желтое, оно разделено между собой рекой Северский Донец. То есть, люди, которые здесь живут, испокон веков перемещаются из одной части села в другую на лодке. Раньше существовала переправа, то есть паромчик, который перемещался с одного берега на другой. Когда началась война, мост взорвали. Не знаю, кто это сделал, врать не буду. Паромчик находится на той стороне, привязанный, и его никто не трогает. Переправа осуществляется на лодках, по тросу. На нашей стороне находится три магазинчика. Учитывая, что цены на той стороне в разы больше, люди ездят сюда за товаром. Четкого понятия, кого можно пускать, кого — нет, не существует. Прописка-то у всех местная, плюс, мы вообще-то одно единое неделимое государство Украина, поэтому люди имеют право сюда приплывать и покупать товары в этих магазинах. На этой стороне находятся порядка 250 человек, на той — около 700. Также на этой стороне живут дети, которые ходят в школу на противоположную сторону.

То есть, хотим мы или нет, но это одно село со своей инфраструктурой, которая привязана к этой речке. Так что говорить о фурах здесь не очень уместно — они туда не пройдут, дорога, которая была, сейчас перекопана. Осталось несколько дорог, которые мы контролируем. Как начальник Счастьинского гарнизона я привлекаю туда Государственную погранслужбу, МВД, и они своими мобильными патрулями осуществляют контроль за контрабандой на этом участке. Помимо этого, работают так называемые мобильные группы по борьбе с контрабандой, которые имеют более весомые полномочия, чем все остальные. Там специалисты Государственной фискальной службы, СБУ и работники прокуратуры (военной и генеральной). Это профессионалы, которые в этом деле разбираются.

Но самое главное, повторюсь, это определиться в размерах и понятии контрабанды. Одно дело дедушку с бабушкой поймать, которые всю жизнь корячатся на огороде, здесь край весь тепличный, здесь за счет тепличного хозяйства живут. Другое дело, когда идет машина, которая реально везет контрафакт. По поводу прохождения фур — это просто смешно. По тем дорогам, которые есть, сейчас даже джип не везде пройдет.

Как Вы относитесь к ситуации с волонтерами, которых подключили к контролю над контрабандой?

Волонтерское движение сейчас широко развито, и оно всегда должно вызывать доверие. Можно вообще сказать, что волонтерское движение — это доверие народа к своей армии. Но мне кажется, в данный момент это все работает не на нашу пользу. Я не думаю, что у нас абсолютно все волонтеры настолько хорошо подготовлены, что их можно пускать во все сферы. Тем более, что перед тем, как начать бороться с контрафактом, нужно пожить в этом регионе, понять его психологию. А просто так вот «отрядами красной гвардии» мы ничего не достигнем.

А как Вы думаете, в чем причина таких нападок на ВСУ?

В данном случае, я честно говоря не знаю, я не могу сам понять. Может, люди устали, может, каждый видит, что он много помогает, а результат не очень большой. У нас тоже есть люди, которые могут оступиться. У нас здесь служит очень разный народ: от министра до колхозника-тракториста. Люди, доходы у которых — миллионы, у других — на хлеб не всегда хватало. Может, кто-то где-то и может эти деньги поиметь. На каком-то частном примере делается вывод об общем. Вместо того чтобы понять проблему и разобраться в самой системе, человек на эмоциональном уровне делает выводы.

В этой конфликтной ситуации все-таки задействован Ваш авторитет. Для Вас это важно?

Ну, конечно, важно. Но в данном случае уважающий себя человек выскажет обвинения в лицо. Когда начали писать о «героических офицерах в кавычках, которые отключают мобильники»... Я не буду рассказывать, какой он там, хороший или плохой, я его просто не знаю. Но я знаю о его волонтерстве, которое, безусловно, достойно уважения. Но, я думаю, что лучше заниматься одним. Ведь именно на волонтерском движении, на помощи армии он поднялся как человек, как личность. И поливать сейчас грязью многие подразделения, например, 53-ю бригаду, — это недостойно мужчины и гражданина Украины.

А была эта ситуация с задержкой волонтерской группы?

Была ситуация, тут нечего скрывать. Люди приехали, сказали, что будут работать в одном районе, поехали в совершенно другой и пытались проехать, не представившись личному составу, который несет службу на блокпосту. Здесь работают много диверсионных групп, идут боевые действия, постоянные обстрелы. Человек, который проезжает, даже если называет пароль, должен предъявлять документы. Все, кто въезжает в район боевых действий, за который отвечает 92-я бригада, должны поставить меня в известность. Гоняясь за диверсионными группами, зачастую тут «попадали» и 80-я бригада, и другие подразделения ВСУ. Потом приходилось их совместно вытягивать.

В данном случае получилось абсолютно так же: люди приехали и вместо того, чтобы представиться, начали рассказывать, что у них большие полномочия. Нормального военнослужащего, который несет службу, полномочиями и подыманием оружия особенно не запугаешь. В результате, они были блокированы, и это длилось порядка 20, может, 30 минут. Когда разобрались и на меня вышел офицер фискальной службы, который был среди них главный, они продолжили движение. А рассказывать в соцсетях, что мы их «держали часами, пока не ушла колонна, мы увидели только ее хвост»... Пусть человек приедет и по крайней мере посмотрит, где там можно увидеть «хвост колонны». Мы его проведем, все покажем, по всем дорожкам провезем, обеспечим охрану, чтобы не страшно было (ведь в соцсетях не так страшно). Выделим машину, взвод солдат дадим. И он со своим опытом, я думаю, нам только поможет.

Как Вы считаете, как должно быть выстроено сообщение в местах, таких как, например, то же Лобачево? Ведь у Вас уже есть и опыт, и понимание ситуации.

Если мы действительно хотим чего-то достичь, то мы должны действовать, правильно говорит Президент, на основе примирения. Село это не такое уж и большое. Когда была координационное совещание с привлечением начальника СБУ Старобельска и генерал-лейтенанта Науменко мною было предложено ввести систему пропусков для жителей села. 250 пропусков бы серьезно помогли.

Ну с системой пропусков мы уже сталкивались, это же очередная бюрократия…

Это не будет бюрократия. Два обычных мобильных патруля наведут там за две недели четкий порядок. Это если мы касаемся одного населенного пункта. Если говорить в целом о регионе, давайте ну если не систему карточек введем, то хотя бы установим определенные нормы, что человек может взять для себя, например, булку хлеба, килограмм огурцов, помидор и т. д.

А сейчас какая-то система пропусков действует?

Нет, кроме предложений, кстати, именно от Вооруженных сил, дальше ничего не идет. Нас ругают, и мы почему-то сами начинаем с этим бороться. Хотя бы ради того, чтобы удержать свой престиж. Один начал поливать грязью, остальные уцепились. Плюс, если еще это строится на личной антипатии... Не нравится кому-то, например, какой-то солдат, и он в ФБ начинает писать обо всей бригаде в целом. Плюс к этому любимая тема, что офицерский состав — все воры, грабители... На этом стереотипе все и держится, пока его не поломаешь — все без толку.

Но ведь как раз стереотип о беспомощной, насквозь прогнившей армии сломан за последний год. Получается, что теперь его пытаются вернуть?

Тогда вопрос к журналистам, которые так рьяно показывают негативные стороны. Я не спорю, негативного много, идет война. Но все это должно проводиться на уровне внутренних расследований. И только после того, как проблема решена или не решена, но есть доказательства, ее можно освещать. А так, слышали звон, да не знают, где он, но звон уже пошел, как от колокольни по селу... Только-только подняв престиж армии, на нее начинают скидывать несвойственные ей функции. Ну понятно: пока лошадь тянет — на нее все валят. Просто не до этого, честно.

На сегодняшний день есть еще одна очень волнующая всех тема. Что сейчас происходит на Вашем участке? Почему практически ежедневно идут такие серьезные обстрелы, как, например, 26-27 июля на Фасаде (нулевой блокпост в Счастье)? Ведь уже более полугода ничего настолько серьезного здесь не было…

Мне кажется, что повторяется прошлогодний сценарий: просится перемирие, мы соблюдаем Минские договоренности, мы отвели артиллерийские системы, предоставляем полный доступ миссии ОБСЕ, которая нас проверяет раз в неделю. И в то же время та сторона никого не пускает и начинает открывать огонь. Вот, как сегодня, в Станице Луганской около 400 снарядов 152 мм легло, то есть явно работал целый дивизион. У меня возникает вопрос: где была миссия ОБСЕ? Раз уж у них такие функции, почему это не было остановлено? Где та же самая российская сторона, которую представляют определенные генералы?

Самое интересное — это алгоритм моей работы как командира: идет обстрел, я докладываю на сектор, он докладывает на штаб АТО, только после того, как нам дают разрешение, мы начинаем давать огонь. Но зачастую объяснить тому же солдату, взрослому мужику, почему в него стреляют, а он не может вести огонь, особенно когда уже стреляет гранатомет или открывают огонь из танка, очень тяжело. Только находясь рядом с ним, можно как-то удержать реакцию.

Мы докладываем в Штаб сектора, после этого оповещаем миссию ОБСЕ, что по нам ведется обстрел. Вплоть до того, что ты поднимаешь телефон, и они слышат разрывы, которые идут в твою сторону. Это были последние два раза в воскресенье и в понедельник. Прошло уже 45 минут, когда нас уже тупо расстреливали, когда уже с 200 метров начали забрасывать вогами из подствольного гранатомета, я уже просто был вынужден сказать: «Все, я открываю огонь». Мы открыли огонь со стрелкового оружия, но из СПГ нашу позицию расстреливали где-то с километра, и, учитывая превышение местности порядка нескольких десятков метров, нас расстреливали очень красиво.

То есть, отвечать Вы можете только после разрешения сверху и согласования с ОБСЕ?

Да, я это называю маразмом, так как, повторюсь, удержать ситуацию можно, только находясь рядом с бойцом, в которого стреляют, и буквально держа его за руку. Это инстинкт самосохранения, конечно, он будет отвечать! Как только мне дали добро, и мы открыли огонь, мы смогли отбить серьезную атаку — с их стороны был выход нескольких взводов. То есть, судя по перехвату, их задача была захватить мост, в очередной раз. Они прекрасно понимают, что пока не дадут «добро», мы стрелять не будем. Вот это время на разрешение они используют для броска. Я, как командир, буду просто вынужден принимать меры с целью выполнения задачи бригады, а самое главное — с целью спасения жизни своих подчиненных, я просто буду вынужден открывать огонь.

Мы стоим в тех жестких рамках, которые вынуждены соблюдать. Та сторона это знает и этим пользуется. Потому что как только начинается обстрел, первая сторона, которая обвинила в этом обстреле, имеет право предъявить претензию, обвинить другую сторону. У нас начинается расследование, мы пишем пояснительные, мы рассказываем, кто стрелял, проводится экспертиза, сопоставление траектории полета снарядов, мин... Я считаю, что это уже неплохой шаг к дестабилизации обстановки. Они обстреляли, на нас скинули и знают, что мы будем долго доказывать свою правоту, потому что мы просто обязаны это делать.

И еще, не надо забывать, что все-таки против нас воюет нормальная армия, которая до этого 10 лет в Чечне пробыла. Проще говоря, сейчас мы воюем с наемниками, которые введены в обычные бригады, на сегодня это 2-я и 4-я бригады т. н. «ЛНР», это те, кто стоит против нас. Они знают всю нашу схему, и они это используют.

Вот сегодня Станицу Луганскую обстреляли снарядами 152 мм, что никак не соответствует Минским соглашениям. Вам есть чем отвечать? Чем вообще Вы имеете право отвечать?

Мы имеем право отвечать всем, что меньше 100 мм. Это 82 мм миномет АЗУ-23-2, АГС, ну и все-таки танки. Это единственные средства, которыми мы можем бороться. Но 152 бьет дальше, чем танк. Она бьет до 18 км, танк бьет до 11,5 — 12 км (это уже если хороший танкист), а так — 8–10 км.

Зачем им так нужен мост?

Хм, мост всем нужен! Мост единственная артерия между, образно говоря, материковой Украиной и ними. Это сразу доставка техники, это доставка той же контрабанды. Если они, не дай Бог, его возьмут, то реально туда пойдут колонны. Тот же гуманитарный конвой, который войдет сюда, это будет создание хорошего плацдарма для дальнейшего продвижения вглубь нашей территории. Потому он им нужен однозначно. Ну хер они его, конечно, получат… Сейчас здесь 92-я, есть также другие формирования. Все-таки мы научились воевать, мы стояли и будем стоять здесь до последнего. Милости просим в гости «большого брата».

Как Вы относитесь к разговорам о демилитаризации Широкино и Счастья?

...Политически шаг правильный. А практически, мне кажется, невыполнимый. Если бы выполнялись двумя сторонами все обязательства, это было бы самое правильное решение на данный момент. Да! Демилитаризация Счастья! Потому что, не дай Бог, попадет в ТЭС, это будет огромная экологическая катастрофа, которая затронет как Украину, так и Россию. Но само исполнение... Учитывая, что столько подвохов идет с той стороны... У нас якобы перемирие, никто не стреляет, но на самом деле обстрелы продолжаются, как, например, сегодня Станичка. Это просто сейчас невыполнимо. Зная, что мы свою часть договора выполним, та сторона ничего этого выполнять не будет — она просто войдет, и это будет, как Грузия, по километру, по километру они будут отжимать. Так что в данном случае надо быть очень острожными. Да, выполнять, но требовать жестких гарантий, в данном случае других государств, тех, которые не просто будут по ушам чесать, а помогать и соблюдать договоренности. Тогда здесь поставить какой-то пост ОБСЕ, ООН, чего угодно, которые реально будут выполнять свои функции и это контролировать. А также поставить здесь подразделение с правом быстрого захода на эту территорию, чтобы удержать в случае чего свои границы. Ибо, пробыв здесь 11 месяцев, я не верю, что та сторона будет соблюдать условия договора или те обязательства, которые будут на них возложены.