Харьковский фильммейкер добился успеха в Европе и США

Анимационные элементы стали частью жизни современного человека. Александр Даниленко ― украинский мультипликатор, известный в Европе и США. Он делает нарисованный мир живым, а для этого нужно быть еще и немного волшебником.

Саша, расскажи, как ты себя называешь: художником, оператором, режиссером, аниматором?

Важнее, наверное, не то, кем я являюсь, а что делаю. Скорее всего, это можно назвать фильммейкерством. Потому что фильммейкер участвует во всех этапах. Мне нравится работать с проектами от идеи до готового результата, тогда как аниматор ― человек, который исполняет уже саму анимацию непосредственно как задание. Недавно кто-то написал комментарий: «Фу, зачем писать эти западные слова, почему нельзя сказать по-нашему?» Но по-нашему получается «производитель пленки», и это тоже не является определяющим понятием. Я занимаюсь тем, что делаю фильмы. В основном анимационные. Сперва это были клипы, а сейчас все постепенно уходит в сторону документальной анимации. Моя цель ― создавать интересные визуализации, рассказывать новые истории.

Как все начиналось, ты позиционировал себя изначально как киношника, или же как художника комиксов и мультфильмов?

Изначально я не думал заниматься этим вообще, это было хобби. Я учился на физика и рисовал какие-то эксперименты: сканировал рисунки каждые 5 минут, собирал в одну сцену, и это выглядело как картинка, которая рисует сама себя. В какой-то момент кто-то из знакомых предложил сделать такую работу как заказ. Первый проект закончился, за него зацепился другой, третий... и получилось, что я ни дня не работал физиком и не имею художественного образования. Началось все с заставки «Вечерней сказки» ― передачи для детей. Эта анимация вырезана из бумаги: на тот момент было очень популярно делать все цифровым, а нас тянуло в сторону чего-то лампового, традиционного, пластилинового, текстурного. Оказалось, что на такую эстетику есть спрос.

Кто помогает тебе с идеями и реализацией проектов?

Главная команда ― это моя девушка, мы работаем вместе. К тому же мы очень хорошие друзья и на многие вещи смотрим похоже, в одном направлении, вместе обсуждаем все идеи. Она мне помогает с обработкой изображений ― это очень много фактурной работы, когда заканчивается разработка концепта и начинается реализация. Я, например, хотел бы быть музыкантом, мне импонирует их подход к работе, их жизнь, но я совсем не одарен в этом плане. Создание клипа ― моя возможность причаститься к музыкальному миру. Я стараюсь использовать те же самые приемы, которые применяются при написании музыки, только в визуальном ряде. Я люблю работать с музыкантами, мне нравится, что люди не переходят определенную черту, не дают советов и не вмешиваются в визуальную часть, при этом мы вместе можем обсуждать идею.

Летом презентовали книгу про украинского супергероя Василя Гупала, ты создал визуальный образ героя. Чьей была идея образа Гупала Василя?

Изначально это была песня, от песни уже и отталкивались. Мы много общались вместе с музыкантами обсуждали эту идею и поняли, что получится полноценный супергерой, со своей историей, своей вселенной. Думаю, на книге мы не остановимся, у нас есть идеи и желание воплотить это в формате сериала. Это как модель, внутри нее можно создать бесконечное количество историй. Был даже случай, что кто-то на выборах написал в бюллетене: «Мой кандидат Гупало Василь» и вычеркнул всех. Человек не воспользовался своим голосом, но сделал интересный арт-проект. Когда мы создавали клип про украинского супергероя, мы создали интерактивный аккаунт Гупала Василя во всех соцсетях. Постоянно пополняли материал, контент о нем ― и многие дети начали с ним общаться, в сообщениях спрашивали: «Эй, Гупало Василь, меня в школе обижают хулиганы, как мне лучше поступить?». То есть они обращались к нему как к живому человеку, к супергерою. Аккаунт жив до сих пор, и это самая приятная награда — оживление с помощью технологий.

Есть персонажи, которых ты создал, исходя из жизненного опыта?

Мне нравится, когда персонажи не черные или белые, а, скажем так, серые. И если человек поступает где-то по-черному, где-то по-белому, зритель должен сам объяснить, почему так, а не иначе. В нашем концепте Гупало Василь не абсолютно белый и пушистый и делает только добро, у него тоже могут быть какие-то свои эмоциональные проблемы, он может уставать от людей, у него могут опускаться руки. Иногда у него проявляется суперспособность, он становится большим и сильным, иногда не получается: он уязвим по-своему. Забегая вперед, я могу сказать, что Гупало Василь в своем роде бессмертен ― каждый раз, когда он погибает, потом снова появляется из колодца маленьким ребенком, но сразу с усами. Его суперспособность ограничена, он не знает, умирая очередной раз, вернется он или нет. Это тоже делает персонажа живым, потому что никому не интересен супергерой, человек не чувствует своей связи с ним, ведь любой из нас уязвим. Негативные персонажи в этом мире не абсолютно «черные», они такими стали в ходе обстоятельств. Иногда плохой человек совершает настолько хороший поступок, на который очевидно добрый человек не способен.

Как рождаются новые образы в твоей голове?

Каждый раз это выходит случайно, неожиданно, это трудно спрогнозировать. Если это, например, клип ― чаще всего клип на ту песню, которая мне очень нравится. Я могу ее слушать много раз, просто закидываю один трек в плеер и с ним катаюсь на велосипеде или где-то гуляю. Когда слушаешь его в иной среде, не за компьютером, у тебя появляются какие-то идеи, ты думаешь, как это показать, и все от малого переходит к большему. Вначале появляется туманная идея в целом, потом ты начинаешь рассматривать ее чуть ближе, можешь видеть уже какие-то детали, прорабатывать их. Здесь очень много математики, все растет как дерево: вначале один росточек, а потом на нем появляется все больше и больше веточек. Сейчас меня вдохновляет независимое документальное кино, подход людей к работе в этом жанре. Когда человек делает фильм не потому, что это заказ, а потому что это его идея ― ты это чувствуешь, и это меняет подход. Вдохновляться анимацией ради анимации как-то не выходит.

Есть ли в твоих фильмах какие-то секреты, на которые неосведомленный человек не обратит внимания, какие-то твои внутренние радости?

Да, такого много. Могу, например, рассказать об этом видео про велосипеды, там, где показывается часть с Лозовой и люди разных специальностей. Это все один человек, мой отец. Я позвонил ему и сказал, что мне нужны реальные фотографии людей разных профессий. Он порылся в шкафу, выбрал образы, оделся, и мама его сфотографировала. Мы нашли такое место, дверь гаража, это был фон ― потом можно было легко делить снимки на детали. В конце этого видео появляется мой брат, потому что я говорю, что это я в 6-летнем возрасте, а ему как раз на тот момент было 6 лет. Мы обработали запись, чтоб она выглядела как старая пленка, и многие люди восприняли это как действительно старое видео. Или еще ― иногда мы с музыкантами делаем такие «пасхальные яйца», которые имеют отношения к конкретному человеку. К примеру, они подсказали, что в клипе можно сделать контрабас не красного, а зеленого цвета, потому что у кого-то из музыкантов был свой бар, который назывался “Зеленый контрабас”. И он появляется на долю секунды, но этот человек сразу прочитал смысл, а остальные не заметили. Я люблю добавлять такие моменты.

Когда жил в Харькове, у тебя было забавное хобби: ты собирал советские скейты. Какие еще у тебя есть увлечения?

Со скейтами ― очень интересное явление, потому что советский режим пресекал проявление радикализма в чем угодно. Когда появились скейты, их начали выпускать разные заводы: шиномонтажные, заводы электроприборов. Фабрика производит скейты, то есть явно анархичное, то, что подрывает устои общества, и оно почему-то выпускается в промышленных масштабах. На западе человек катается просто так, а здесь, если взять рядового скейтера, окажется, что это человек со своими идеями, принципами. Он будет разбираться в определенной музыке, в одежде ― это как вид протеста. Поэтому советские скейты ― это вроде как ретро, раритет, таких уже не найдешь, нужно было ходить по барахолкам. К тому же эстетично смотрится, если собрать коллекцию на стене. В моей было порядка 10 скейтов ― я их подарил знакомому, когда уезжал из Харькова, потому что их было трудно забрать с собой.

Ты много путешествовал, где ты был еще, кроме Украины?

Первым опытом выезда за пределы страны была поездка на фестиваль в Португалию, тогда была возможность посмотреть, как можно жить иначе. Не то, что люди живут лучше или чем-то существенно отличаются, просто у них другой подход к жизни. Это длилось несколько дней, но они что-то в нас изменили ― захотелось увидеть больше других мест, где люди живут по-другому. После Португалии было несколько коротких поездок, а потом была 5-месячная жизнь и работа во Франции. Сейчас это Штаты.

Как к тебе относятся в Штатах, где ты сейчас работаешь, зная, что ты из Украины?

Мне очень везет на хороших людей, которые сами порядочно ездят. Многие знают об Украине и относятся хорошо. Я почувствовал культурную разницу в том, что те вещи, которые были для меня необходимы, или, наоборот, доставляли мне неудобства, люди воспринимали как мой специальный подход. Я работал в очень дорогом районе и прикинул, что если я делаю долгосрочный низкобюджетный проект, то мне намного проще брать еду с собой из дому. Люди начали интересоваться моей едой, подумали, что у меня специальная диета, потому что там с собой приносят еду только те, кто следит за своим рационом. Еще я ездил на работу на велосипеде, от кроссовок очень уставали ноги ― поэтому ходил в офисе в носках, и все восприняли это как то, что я хочу почувствовать себя дома. Кто-то тоже начал ходить босиком. Пока я не купил себе новый компьютер, у меня был очень большой старый ноутбук, достаточно мощный, чтобы делать анимацию, а у всех были одинаковые макбуки. Они считали, что это специальный компьютер, сделанный на заказ для работы с анимацией. Аниматор ― не самая распространенная профессия, и люди воспринимают все, что ты делаешь, как дополнение для своей работы. Мне понравилось, что окружающие видят во всем какой-то хороший замысел, ищут положительное, они не отталкиваются от негатива, и это приятно. Нью-Йорк, в каком-то плане, место побега людей. Если их что-то не устраивает в той среде, где они находятся ― любая страна, любой город, и если они хотят что-то изменить, хотят воплощать в жизнь свои идеи ― там как раз то самое место.