Накануне годовщины Чернобыльской аварии состоялась открытая дискуссия «Чернобыльская история: Как мы говорим и думаем о катастрофе 35 лет спустя?». Ее участники — историк Олег Бажан, литературоведка Тамара Гундорова, писатель Маркиян Камыш и режиссер Мирослав Слабошпицкий. Они обсудили смыслы, факты и проблемы сохранения памяти о Чернобыле, исходя из личного опыта и мировоззрения.
Взгляд историка
Олег Бажан — соавтор книги «Чернобыльское досье КГБ: от строительства до аварии». Он изучал эту страницу истории по документам спецслужб, чтобы исследовать катастрофу, которая замалчивалась и обрастала мифами и выдумками. Даже теперь исследователи не могут точно указать причины и обстоятельства аварии. Начиная с 1986 года, утверждалось, что причиной трагедии стал недостаточно тщательно проведенный эксперимент, ошибки и халатность руководства, администрации, инженеров.
«Но после того, как развалился Советский Союз, мы получили доступ к документам и пересмотрели причины катастрофы. В аварии есть конструкторские и эксплуатационные составляющие. На основе исследований и документов из Чернобыльского досье КГБ можно сделать вывод, что наиболее значимым был организационно-управленческий аспект. Относительно конструкторского фактора: реактор РБМК-1000 был несовершенным, это в КГБ знали еще в начале 80-х годов. Что же касается эксплуатационных аспектов, тогда действительно был низкий уровень культуры труда сотрудников и инженеров. Можно говорить об определенной безответственности персонала Чернобыльской АЭС», — отметил Бажан.
Участники дискуссии провели аналогии между Чернобыльской катастрофой, войной на Донбассе и Голодомором. Эти страницы истории объединяет осознание опасности для жизни украинцев. Еще один общий момент — перемещение больших масс населения. Например, после аварии на ЧАЭС эвакуировали примерно 100 тысяч человек. Для аварии и Голодомора характерны похожие апокалиптические настроения: местные жители воспринимали эти события как фабрику смерти. Некоторые люди рассматривают катастрофу на ЧАЭС как еще один акт геноцида украинского народа.
Вместе с тем существует мнение, что Чернобыль дал старт украинской независимости. Историк с ней соглашается. Как рассказал Бажан, после ликвидации взрыва на ЧАЭС в бюджете СССР образовалась дыра на сумму в 100 миллиардов рублей. В 1988 году Горбачев начал реформы, а развитие событий в дальнейшем привело к распаду СССР.
«Чернобыль снял страх перед советской системой. Тогда больше боялись радиации, чем КГБ: люди начали высказываться, возмущаться. Именно в то время мы наблюдаем рост оппозиционных настроений. Первый несанкционированный митинг состоялся в годовщину Чернобыльской катастрофы в апреле 1988 года. Он проходил именно под экологическими лозунгами», — вспоминает историк.
В частности, Народный рух Украины в программных документах много внимания уделял экологическим вопросам. Чернобыльская катастрофа стала центральной темой общественно-политической жизни в 80-х — начале 90-х годов. Она была важной причиной того, что граждане проголосовали за независимость Украины.
Взгляд режиссера
Режиссер Мирослав Слабошпицкий выразил противоположную точку зрения. По его мнению, люди не боялись радиации больше КГБ, потому что даже не представляли, какую угрозу она несет. В те времена атомная энергетика была чем-то очень современным и трендовым. Взять хотя бы Припять до катастрофы: это был город молодежи, современной архитектуры, высокого социального обеспечения. Там даже была собственная киностудия.
«Это триумф советского модернизационного проекта в том смысле, что атом — абсолютно модная штука. Потому атомная энергия, атомные ракеты с 50-х годов и до конца Советского Союза — это было что-то как Маск и Tesla в наши дни. А сейчас атомная тема маргинализованна», — отметил режиссер.
Мирослав Слабошпицкий срежиссировал фильмы «Племя», «Диагноз», «Глухота», «Ядерные отходы». В его работах подняты темы, непосредственно связанные с катастрофой. Сценарий «Чернобыльский Робинзон» был написан еще в 1999 году, однако тогда режиссер не получил поддержки со стороны государства. Поэтому Слабошпицкий выехал из Украины: искал, где можно воплотить творческие идеи.
«Я бы разделял Чернобыльскую катастрофу и жизнь в зоне после нее. Потому что аварию на ЧАЭС я отношу к истории СССР и условно закрывал бы ее, как историю Римской империи. Ведь ликвидировала ее «великая общность, советский народ». Вот есть Министерство угольной промышленности, и уголь добывают в Донецке или в Краснограде, хотя Министерство находится в Киеве. Так же Министерства тогда находились в Москве... Поэтому я разделяю эти две вещи.
Я не занимаюсь собственно катастрофой. Ее трудно присвоить: она с визуальной и эстетической стороны — советское событие. А предмет моих исследований — жизни людей на постапокалиптической территории. Притом разных: и крестьян, и людей с высшим техническим образованием, осуществляющих менеджмент объекта. Поэтому для меня зона является определенной моделью Украины», — сказал Слабошпицкий.
Взгляд литературоведки
«Для меня Чернобыль — это и личная история, и профессиональный интерес. Чернобыль стал точкой отсчета новых впечатлений и ощущений. Тогда моему сыну было два с половиной года. Было очень страшно, признаюсь. Чернобыль, как мне кажется, стал травмой для целого поколения советских людей. Она ощущается и сегодня, поэтому тема проработки этой травмы чрезвычайно актуальна и важна», — подчеркивает Тамара Гундорова.
По ее мнению, авария стала огромным стимулом, который ускорил Перестройку, и одновременно — способствовал возникновению независимой Украины. Чернобыльская катастрофа коснулась каждого человека: непонятная опасность угрожала всем. Общество находилось в состоянии шока, пытаясь осмыслить, что произошло.
«Мне кажется, Чернобыль стал катализатором украинской свободы именно потому, что был одним из лозунгов Народного Руха. А Народный Рух, шестидесятники, это я особенно хочу подчеркнуть, были теми людьми, которые преподнесли Чернобыль как важнейшую идею. Они развернули его как антиколониальную идею, что помогло установлению и утверждению независимой Украины, — убеждена литературоведка.
Чернобыль стал не только зоной отчуждения, но и зоной солидарности. Переосмысление травмы выявило солидарность украинцев со всем миром, и всего мира — с украинцами. Мы вышли за пределы замкнутого круга, о нас узнали. Чернобыль в определенной степени испытывал наш народ на способность к выживанию, преодолению трудностей, побуждал к поиску новых форм взаимопомощи. Он был импульсом, который заставил думать о будущем, не замыкаться на прошлом, учиться жить в глобальном мире, несущем новые угрозы и вызовы.
«Лично для меня это не только технологический или политический кризис. Это кризис общества лжи. После Чернобыля мы оказались в информационном вакууме, не зная, что происходит вокруг. Людям, которых вывозили из зоны, тоже ничего не говорили. Мы все были объектами, в отношении которых происходило какое-то насилие... Чернобыль преподал уроки. Главное, чтобы мы их учили. Он заострил вопрос об атомной энергии, поднял разговор об экологическом и гуманитарном отношении к природе, затронул то, что лежит за пределами нашего познания. Нужно не забывать человеческую цену Чернобыля, вспоминать пожарных и ликвидаторов аварии, которые погибли», — отметила Тамара Гундорова.
Взгляд писателя
«Я родился 1988 году и, собственно, был почти ровесником как аварии, так и украинской независимости. Это для меня очень личная история, поскольку мой отец, физик-ядерщик по образованию, работал в Институте ядерных исследований. Когда произошла авария на ЧАЭС, он был ее ликвидатором. Последний раз он ездил в Чернобыль в 1987 году, а через год родился я. «Чернобыль» — чуть ли не первое слово, которое я помню. К отцу часто приходили друзья, вспоминали прошлое. В 2003 году отец умер, и после его смерти я вернулся в Чернобыль. Как писатель, я искал здесь точку силы», — рассказал Маркиян Камыш.
Писатель уже 11 лет ходит в зону отчуждения. Благодаря путешествиям родились книги «Оформляндия», «Чермет» и «Ряска», каждая из них касается разных аспектов жизни зоны. Дебютная книга «Оформляндия» посвящена нелегальному туризму, «Чермет» описывает жизнь чернобыльских мародеров, а «Ряска» — рассказ отшельника из диких лесов Полесья.
«Это бесконечный источник вдохновения, ведь большинство моих исследований — путешествие внутрь себя. При написании «Оформляндии» я вдохновлялся прекрасной и невероятной книгой «Сердце тьмы» Джозефа Конрада. Там, в зоне отчуждения, я нашел и дом души, и сердце тьмы одновременно», — признал писатель.
Повесть «Чермет» написана благодаря общению с мародерами. При этом критики обвиняли ее в чрезмерном натурализме в описании людей, ворующих железки неподалеку рыжего леса. Маркиян Камыш отмечает, что он даже сгладил некоторые острые углы. Мародеры напомнили ему палеолитических охотников, да и вообще: в этом есть элемент анахронизма, экскурсия в прошлое. Камыш подчеркнул, что намеревался подарить людям собственный опыт, полученный благодаря контактам с Чернобыльской зоной.
«Человек может поехать в зону или один раз пройтись пешком, но не будет столько там ходить как я. Все эти мелочи, ракурсы, звуки... чем чаще хожу, тем больше открываю. Я пытаюсь вытянуть весь опыт, все эмоциональный потенциал и выплеснуть это на бумагу в максимально лаконичной форме. Хочу передать как можно больше впечатлений людям, которые будут читать мои книги», — сказал писатель.
ПІДПИШІТЬСЯ НА TELEGRAM-КАНАЛ НАКИПІЛО, щоб бути в курсі свіжих новин
