Серая зона. Смотри, где страшно

Харьков. Ночь. Микроавтобус. Кофе на заправке. Дорога на «ноль». Так начались три дня, которые журналисты «Накипело» провели с волонтерами Гуманитарной миссии «Пролиска». За это время мы побывали в их штабах, посетили местных жителей в селах на линии огня и узнали, как это: помогать тем, о ком забыло государство.

Авдеевский штаб

Жизнь волонтеров проходит в быстром ритме. Мы заезжаем в штаб миссии в Авдеевке, загружаем машину куртками и хлебом и едем в поселок закрытого типа Опытное Донецкой области. Он находится под Донецким аэропортом. Там не осталось ни одного дома, куда бы не попадали снаряды. Сейчас в Опытном проживают 40 человек. Каждый день и ночь продолжаются бои, и доступ гражданских лиц сюда ограничен.

В поселок мы едем через поле между позициями сторон. Дорогу «безопасной» можно назвать условно: разминирования здесь не проводились, а колеи «накатали» военной техникой. Однако другого способа попасть в поселок, кроме как этим путем — нет.

Въезжаем в поселок, а тут уже собрались немногочисленные жители. Волонтеры раздают им гуманитарку. Затем мы идем знакомиться с местными и их бытом, а вдалеке слышны выстрелы.

За время войны в Опытном из-за обстрелов погибли 13 человек. Несколько людей были похоронены прямо в воронках, оставшихся из-под снарядов в огородах. Именно так местной жительнице Марии Горпинич, которую здесь зовут просто — баба Маша, пришлось хоронить сына. В 2015 году он погиб от осколка снаряда, попавшего в голову. Похоронить его на поселковом кладбище тогда не позволили военные: оно простреливалось боевиками и могло быть заминировано.

Перезахоронить сына на кладбище удалось только через полгода после длительных переговоров с властями и военным командованием.

Баба Маша показывает нам свое жилище. Говорит, до войны в доме было все: отопление, электричество, газ. Теперь этого ничего нет. Чтобы передвигаться по комнатам, нужно использовать фонарик. Солнечный свет сюда не попадает: окна, оставшиеся без стекол, забиты фанерой.

Здесь у каждого жителя — своя история. К примеру, Александр Супрун, спасаясь от обстрелов, слишком долго провел времени в подвале. Из-за этого стал терять зрение. Волонтеры из «Пролиски» смогли организовать ему операцию. Хотя сам мужчина об этом говорит неохотно. Лишь отшучивается, что зрение стал терять из-за возраста.

Связь с внешним миром местным обеспечивает их односельчанин Родион Лебедев. В прошлом он депутат сельсовета, теперь — координатор Авдеевского штаба Гуманитарной миссии «Пролиска». Они с супругой — самые молодые люди, оставшиеся в Опытном, и только у них есть машина. Местные говорят: без них — не знают, как и жили бы.

Несмотря на опасность и что в дом несколько раз прилетали снаряды, Лебедев с супругой все же решили вернуться. До войны у него был небольшой бизнес по рихтовке и покраске машине. Сейчас о возобновлении даже не думает: здоровье уже не то, да и в скорейшее окончание боевых действий не верится.

Брошены

По словам председателя Гуманитарной миссии «Пролиска» Евгения Каплина, основная проблема поселка — в отсутствии какой-либо власти. Из-за этого люди лишены всех социальных служб, сюда не едут «скорые», пожарные и полиция.

Такая же ситуация и в поселках Пески, Водяное и Северное рядом с Донецким аэропортом. Сейчас волонтеры курируют 78 подобных населенных пунктов. Они расположены либо в «серой зоне», либо на первой линии обороны.

Как начиналась «Пролиска»

Общественная организация «Пролиска» появилась еще в 2005 году. В мирное время волонтеры занимались помощью детям-сиротам, детям с онкологией, организовывали танцевальные фестивали. Работать в зоне конфликта они начали в 2014 году. 

«Мне позвонили две семьи из Славянска. Это были родители танцоров, которые приезжали на наши фестивали. Одна из них попросила помочь им выехать, а вторая — привезти продукты. Это было за несколько дней до того, как в Славянск вошли украинские военные. Никто туда ехать не хотел», — вспоминает Евгений Каплин.

Волонтеры собрали «гуманитарку», взяли напрокат машину, конечно же, умолчав, куда направляются, и поехали туда, куда другим ехать было страшно.

Каждую неделю они собирали две-три тонны гуманитарки и отправляли несколькими машинами. Но боевые действия продолжались, а волонтерам стали звонить из других населенных пунктов. Они вывозили из-под обстрелов женщин, детей и стариков. Однажды в свой волонтерский микроавтобус, рассчитанный на семерых, вместили 17 мам с детьми. За все время они вывезли около 3000 человек. Случалось вывозить раненых и погибших. Словом, повидать пришлось немало.

Сейчас у «Пролиски» работают 10 офисов по линии соприкосновения в Донецкой и Луганской областях. Они охватывают нейтральную территорию плюс населенные пункты, расположенные в 20-ти километрах. В свою зону ответственности волонтеры включили около 500 населенных пунктов с общим населением более 600 тысяч человек.

Председатель Гуманитарной миссии объясняет: для них главное — человеческая жизнь. Поэтому благотворители никогда не спрашивают у людей их политическую позицию.

«В большинстве случаев я вообще не слышу споров о политике. Слышу только “Пусть прекратят стрелять, развернутся и уйдут: одни в одну сторону, другие — в другую”. Но даже если говорить о каком-то переубеждении людей, то, я думаю, это можно делать исключительно заботой», — говорит Евгений.

Волновахский штаб

За четыре года деятельность «Пролиски» расширилась от простого подвоза продуктов до более масштабных проектов при поддержке UNHCR Ukraine. Именно им мы посвятили второй день нашего «трипа».

Рано утром заезжаем в Волновахский штаб, и уже оттуда отправляемся в село Новогригорьевка, которое находится на линии разграничения. До недавнего времени оно было практически оторвано от внешнего мира. Мост, который вел через реку, был разрушен, и перейти ее можно было вброд.

Линия разграничения здесь совсем рядом. Женщины показывают в сторону посадки и говорят: «Вот что за ней, мы не знаем. Мы туда не ходим, даже коров не гоняем».

Тем не менее, это село сохранилось намного лучше Опытного. Здесь также из-за обстрелов были повреждены почти все дома, но крыши уже подлатали посредством гуманитарных строительных материалов. В селе осталось 64 человека, из них девятеро — дети.

Следующая остановка — школа в поселке Гранитное. Здесь учатся 157 детей. Занятия в ней не прекращались даже во время усиления конфликта. Из-за обстрелов все стекла в окнах были выбиты. Сейчас их частично заменили, а в скором времени полностью обновят.

«Мы работали в 2014 и 2015 году. Выдавали детям аттестаты. Учились как могли», — вспоминает директорка школы Леся Коссе.

Она рассказывает: проект школы довольно неудачный. Коридор очень темный, с единственным окном. Но именно это спасало детей во время обстрелов.

К счастью, в помещении школы не пострадал ни один ученик.

Леся Коссе проводит нас в спортивный зал и с радостью показывает новый ремонт. Последствия обстрелов были такие, что заниматься здесь дети не могли, а теперь — проводятся уроки.

Еще один спортивный зал в рамках своих проектов Гуманитарная миссия восстановила в поселке Мирном.

Светлодарский штаб

В этот день задачей волонтеров была поехать в поселок Травневое, привезти местным жителям картофель и семена на посадку. Война-войной, а огороды сажать надо: несмотря на опасность, люди в этих поселках продолжают жить повседневной жизнью.

Нас сопровождают военные из службы военно-гражданского сотрудничества. Чтобы попасть в населенный пункт, нужно пересечь простреливаемую местность. Поэтому, прежде чем выехать на открытую дорогу, военный подходит к водителю и предупреждает, чтобы тот мчался как можно быстрее: до позиций боевиков 500 метров, и этот участок нужно проскочить.

Останавливаемся в пункте раздачи. Нам сразу говорят, чтобы держались ближе к укрытиям. Все проходит в скором режиме: волонтеры отмечают фамилии людей, выдают им картошку и семена. Как только работа выполнена, все — «по коням», и возвращаемся той же дорогой.

Здесь все с нетерпением ждут, когда закончится война, а пока — нужно жить и помогать. Евгений Каплин даже шутит, что был бы не против, если б их организацию национализировали как «ПриватБанк». Вот только заниматься такой деятельностью у государства желания пока нет.