Вокруг Shum: рейверы и Донбасс

От городов Донбасса не ждешь ничего. Депрессивный регион. Машина въезжает в Донецкую область. Трава на обочинах — желтая. Люди — не улыбаются.   

Блокпост. Выключаем регистратор на всякий случай. Полицейский подходит к машине, заглядывает в салон. Показываем паспорта, удостоверения журналистов — «Хорошего пути!».

Едем  мимо первого въезда до перекрестка на Краматорск. Тут дорога получше.  Видим изрешеченный  пулями знак, традиционное место для съемки. Рядом стандартное придорожное кафе. Люди в камуфляже без знаков различия пьют растворимый кофе. На поднимающийся коптер смотрят с интересом, но не подходят с вопросами «А сколько стоит?» и «Далеко ли летает?».

Машина выезжает к месту, где проходит вечеринка «На карантині з Plan B x Donbas». Через асфальт проглядывает брусчатка. Локация — секрет, нас попросили не рассказывать, чтобы не делать слишком популярной.

Внутри — суматоха перед концертом. В полутьме видим только силуэты перед ноутбуками и пультами, слышим переговоры на звукорежиссерском сленге. На людей с камерой никто не обращает внимания. Выхватываем из темноты Евгения Скрипника, парня с длинными волосами, который органично смотрелся бы на вечеринке в харьковском «Животе» или в киевском «Клоузере».

Женя — организатор Shum.Rave, и он ведет нас по «местам боевой славы». Идем к первой локации — бару, который пару лет назад назывался E-bar. Рядом — гастроном и парикмахерская. Бар закрыт. Женя на фоне пыльного роллета рассказывает, как начинался Shum.

«В городе не было нормальных вечеринок — таких, где ты можешь чувствовать себя свободным. Мы решили провести техно в Славянске, чтобы каждый, кто хочет отдохнуть культурной ночной жизнью, смог это сделать. Я начал  организовать мероприятия на фестивале «План Б». И в какой-то момент в Славянске открывается E-bar. Его совладелец и бармен Эдвард очень сильно любил вечеринки, поэтому горел идеей: „А давайте что-до делать!“, потому что бар в жилом помещении, работает до 23:00, а после — и пойти некуда», — рассказывает Женя.

«Люди должны здесь привыкнуть к запросу на хорошую жизнь. К тому, что ты можешь требовать качество, если платишь деньги. Здесь куча возможностей на самом деле. Многие этим не пользуются только потому, что не верят в себя», — говорит Женя.

В небольших городках молодым людям часто нечего делать: они или уезжают, или пьют и ходят по дискотекам, где играет попса. На Shum.Rave посетители становятся частью команды. Например, посетительница первой вечеринки снимала на пленку третий «Шум».

В Славянске жарко. Солнце плавит асфальт и четверых нацгвардейцев, проходящих мимо. Они окидывают нас ленивыми взглядами и бредут дальше.

«Техно не моя музыка», — говорю Жене. Он в ответ называет несколько групп, все есть у меня в плеере.

После первого «Шума» ребята искали локацию побольше и перебрались в заброшенный дом. Там было холодно, прогревали помещение инфракрасными обогревателями. Третий рейв прошел на местной концертной площадке, и организаторы вышли в ноль за счет выручки от билетов. Правда, цену пришлось поднять.

«Легко ли быть патлатым диджеем на Донбассе?», — спрашиваю Женю.  Он, похоже, не понимает вопрос и улыбается.

«Вроде никогда не было проблем. Ты, когда к нам приходишь, ты можешь быть свободным. Не важно, как ты выглядишь: можешь быть патлатым, можешь быть лысым, с волосами покрашенными в разные цвета... Важно, что представляешь из себя», — говорит Женя.

Даша Заровная из Дружковки — тоже диджей. Жила в Харькове, училась в «Культуре звука». Вернулась в Дружковку, познакомилась с Женей Скрипником и стала резидентом Shum.Rave. 

«Многие люди, я в том числе, когда-то была среди них, говорят что „мне не важно, что происходит в городе, я поехала туда, где происходит то, что мне нравится“. А потом, всё равно, как ни крути, ты возвращаешься в свой город. Едешь домой с такой мыслью: „Да, это мой родной дом, но что там делать?“ И, мне кажется, именно сейчас ко мне начинает приходить это осознание, что пора там что-то делать. Если не сделаешь ты, то не сделает никто», — рассказывает Даша.

В местном парке многолюдно, на стадионе подростки играют в футбол. Коптер взлетает, и я начинаю завидовать Славянску. Город утопает в зелени и солнце. Парк ухожен и чист. Видно, что его приводят в порядок, избавляются от унылого советского наследия. Сопротивляется только колесо обозрения — ржавые кабинки, исписанные  маркером, словно прячутся от солнца и ремонта.

В 2014 году Коля Дорохов вместе с другими волонтерами восстанавливал разрушенные во время боев дома в Краматорске. Там и сформировалась тусовка людей, которые хотели менять город.

Коля координирует работу хаба «Вільна хата» в Краматорске. За пять лет работы «Вільна хата» стала притягивать волонтеров, образовательные проекты и подростков, которым развлечений в Краматорске — мало.

«Так сложилось для нескольких поколений, что у нас в регионе люди страдали. Сначала в СССР. Там было очень много всяких репрессий, люди замыкались из-за этого. Потом 90-е, кризис, у людей нет денег, начинается бандитизм, люди еще больше закрываются. Потом началась война, произошел какой-то кризис человечности, мне так кажется. Нужно что-то с этим делать, и мы это начали в своем городе», — говорит Коля.

Записываем еще одно интервью — с  Константином Одинцом, создателем школы диджеев в Торецке. Константин — сисадмин, до войны организовывал вечеринки в Донецке. Однажды его позвали знакомые побыть диджеем на «Толоке», когда местные жители собрались, чтобы убрать парк. Там  Константин увидел, что людей интересует электронная музыка и стал учить диджеев. 

«Люди измученные. Если вы попадете в Торецк, Новгородское и посмотрите на лица этих людей, то поймете, что их нужно чем-то отвлекать. Потому что есть огромный отпечаток, который наложили боевые действия, политические обстановки, кризисы. Я думаю, что первая причина, чтобы стало всем лучше, должны появляться люди, которые чему-то могут учить, что-то показывать, продвигать и дарить», — говорит Константин.

В студии играет сет DJ Пуля, на ней футболка «Весь мир Донбасс, а люди в нем — шахтеры». Девушка  играет на фоне зеленого фона, на который в трансляции проецируется видео.

«Я думаю, что культура и музыка в частности — объединяющий элемент. Музыка может объединить весь мир», — резюмирует Констатин.

Мы хотим выехать из Славянска так же, как и заезжали, но сворачиваем не на той улице. Катимся по трассе, на которую не попали утром. Асфальт — идеально гладкий.

На блокпосту полицейский осматривает салон. 

— Все хорошо, ребята?

— Да.

— Удачной дороги.

Я привык смотреть на Донбасс через дырки от пуль в указателе «Славянск». В моем воображении тут не было места для рейвов, ухоженных парков и организаторов вечеринок с волосами ниже стереотипного стандарта. Тут должно быть страшно, трава должна быть желтой, асфальт плохим, а люди — хотеть уехать в города посветлее.

Но в реальности все по-другому: сюда возвращаются из больших городов, чтобы менять регион и лечить его раны от войны и всеобщего наплевательства. Настоящий Донбасс встает из руин и строит новое, а вечером — танцует на рейвах. Трезвый.

Техно — не моя музыка и не Донбасса. Но и я, и он постепенно меняемся.