Харьков украинский, или История сине-желтых хулиганов

Саша позвонила и сказала, чтобы я выходил. Она ждала в машине на перекрестке с проспектом. Романа мы подбираем в районе Научной. Дима был уже на площади. Перевалило за полночь, когда съехались остальные машины. Наши киевские друзья за несколько часов до этого успели отовариться в строительном супермаркете. Его специально открыли для них и разрешили взять все, что нужно для проведения акции. Понадобилось четыре ящика аэрозольной краски. Двенадцать баллонов по 400 мл в каждом ящике. Два цвета. Этого было вполне достаточно.

Встречаемся с другими экипажами, чтобы разобрать баллоны, распределить маршруты для каждой из машин. Еще мы создаем канал в zello, чтобы в случае неприятностей все экипажи смогли прийти на помощь.

Каминг аут, что ли. Харьков не сразу стал для меня украинским. Нет, ну в топонимо-географическом смысле, конечно, все выяснилось еще в младшей школе на уроке географии. Я о другом. До событий 14-го года эталоном «украинскости» был Львов. Это комплексное восприятие города, культуры, традиций, настроения. Украинский Львов носит вышиванки просто так, без повода, и знает полный текст гимна. Там есть «кава з вогником», «флячки» и давно нет коммунистической символики. Школьники во Львове на вопрос, кто начал Вторую мировую войну не скажут, что СССР был невинной жертвой, и не считают, что девятое мая — праздник.

Оранжевый майдан 2004-го не стал для меня полноценным символом украинского Харькова. Тогда звучали только две фамилии и одно имя: этот — так, другой — не так. Конечно же, было понятно, что один из противодействующих Викторов — явно большее зло. Но город, украшенный ленточками одного цвета, выглядел несколько странно.

Харькову еще предстояло доказать, что он украинский не только формально. «На благо города и всех харьковчан»...

С самого начала Киевского Майдана наш город не остается в стороне. Каждый вечер в 18:00 у памятника Шевченко собирается Вече.

21 февраля проходит масштабное шествие к Генеральному консульству Российской Федерации. Люди двигаются по улице Гиршмана, через площадь «Пяти улиц», по улице Артема (ныне — Алчевских), Пушкинской и Ольминского. Проходя мимо польского консульства, благодарят западных соседей за поддержку.

22 февраля — самое главное событие года, которое, без преувеличения, изменит ход истории города. Многотысячный марш от Дворца спорта к площади Свободы.

«Съезд депутатов всех уровней из юго-восточных областей и Автономной Республики Крым». Организаторы — «регионалы» и коммунисты «Украинского фронта», наспех созданного в противовес Евромайдану. Хэдлайнеры — Добкин, Кернес, Колесниченко, Жилин, Царев. Гвардейские ленты, красные флаги и автобусы с сотрудниками бюджетных предприятий. Туда должен явиться сам Янукович. Но он не явится, а лишь пугливо скажет «Астанавитесь!» в небрежно записанном видеоролике. На улице пустует сцена, где собирались выступить участники съезда. В какой-то момент сцену начинают разбирать. Автобусы скоропостижно увозят бюджетников. Колонна с украинскими флагами, по разным данным состоящая из тридцати-сорока тысяч человек, начинает движение по Московскому проспекту. Скандируют «Революция!», «Перемога!» и «Харьков, вставай!».
Куда-то исчезают Геннадий Адольфович с Михаилом Марковичем, команда «Украинского фронта» полностью сдает позиции и отступает. Впоследствии у «Медиапорта» появится видео, как «крепкий хозяйственник» быстро покидает Дворец спорта через черный ход, уезжая на Мерседесе в кортеже с двумя минивэнами охранников. Последние при этом запрыгивают в машины на ходу. Начинает казаться, что это и правда, — «перемога».

«Це початок перемоги, але ще попереду багато боротьби... Не треба завчасно розслаблятися і впадати в ейфорію», — говорит мне тогда Сергей Жадан. Шествие заканчивается у памятника Ленину, который хотят снести уже сегодня. Не сносят. Решают дать время городским властям сделать это цивилизованным путем. Здание областной государственной администрации открывает свои двери. Без штурма. Добкина здесь уже нет. Проукраинские силы обустраивают харьковский штаб революции. Впереди шесть спокойных дней.

С начала марта 14-го носить украинскую символику становится особенно опасно. Первого марта на улице Пушкинской в районе Молодежного парка среди прочих легковых машин припаркованы девять пустых нерейсовых автобусов с номерами Российской Федерации.

На улицах людно. «Как пройти на площадь Ленина?», — интересуются люди с характерным нехарьковским говором. И неважно, что ближайший город, где площадь носит такое имя, — это Донецк. Перед обладминистрацией собирается толпа так называемых «защитников Харькова». На импровизированной сцене спиной к штабу революции на фоне российских флагов стоят Геннадий Кернес и Михаил Добкин. После полудня начинается штурм здания областного совета. В ход идет травматическое оружие, половинки кирпичей, дубинки. Не успевших убежать майдановцев ставят на колени, избивают. Агрессивные взрослые женщины ногами бьют лежащих на земле молодых парней. Правоохранители стоят в стороне. Среди штурмующих — Игнат Кромской, известный как «Топаз», который дает команды, и Арсений Павлов, он же «Моторола».

«Они раненых пытаются вывезти. Х#й дадим». Больница скорой и неотложной помощи. Компания агрессивных мужчин стоит у въезда в медкомплекс. Проверяют, откуда привозят пострадавших. «Мы просто будем брать в плен!» В это время с другой стороны Клингородка тайно проходит эвакуация тех, кому уже оказана первая медицинская помощь. Майдановцам оставаться в больнице опасно.

«Я кто? Я тот, который с первых дней защищал город, его честь и свою» (Александр, сторонник «русского мира»).

Это видео удалось снять только благодаря аккредитации у телеканала «Дождь».
«Пресса России? Ладно, снимай».

«Хотелось бы попросить не вмешиваться в наши дела, а наводить порядок у себя!»
2 марта жители Харькова, пришедшие на воскресное Вече, записывают видеообращение к россиянам.

В марте 2014-го еще были проукраинские акции, но уже не такие многочисленные, как 22 февраля.

Это прощание с героем Небесной Сотни харьковчанином Владиславом Зубенко. Он был ранен еще 20 февраля в Киеве, а спустя 8 дней его не стало.

Это и празднование 200-летия Кобзаря.

В ночь с 14 на 15 марта в городе снова звучат выстрелы. На площади Свободы возле палатки Антимайдана — провокация. По «невероятной случайности» ее снимают российские телевизионщики. По словам одного из так называемых «защитников Харькова», микроавтобус выследили возле офиса «Патриотов Украины» (Харьковское объединение «Просвита») на улице Рымарской, 18. Начинается стрельба. Группа людей перекрывает движение по улице Сумской у театра имени Шевченко. Около 50 человек собираются возле входа во двор «Просвиты» (улица Сумская, 13). На лицах — маски. Люди вооружены дубинками и коктейлями Молотова. У кого-то в руках пистолет Макарова. В какой-то момент слышна очередь выстрелов со двора. Оттуда выбегает несколько человек, предположительно, с автоматом Калашникова. Они садятся в Жигули голубого цвета и уезжают.

Одна из участниц «погони за Правым сектором» также прячет лицо под банданой. Говорит, что приехала сюда... с Площади Ленина (имея в виду Площадь Свободы). Где-то я уже такое слышал.
Погибло два человека. Около 30-ти задержаны.

30 марта ультрас Харькова и Донецка впервые исполняют кричалку, которая завоюет весь мир. Песня сразу становится популярной, и уже 16 апреля в Киеве на матче «Динамо» против «Шахтера» ее споют 60 тысяч человек.

Следующее столкновение с пророссийскими активистами происходит шестого апреля на той же Рымарской.

Снова толпа с флагами России и гвардейскими лентами. Избиение майдановцев, «коридор позора». Травмы и бездействующая милиция. Среди агрессивно кричащих людей — медсестра Ольга Воржеинова, которая через семь дней будет бить ногами раненого участника Евромайдана Владимира Силевича на ступеньках харьковского метро. Её признают виновной по части 2 статьи 296 Уголовного кодекса и назначат наказание — один год и шесть месяцев ограничения свободы. Но отбывать наказание Воржеинова не будет — ее амнистируют.

Отсняв репортаж на пророссийском митинге, выхожу из толпы и понимаю, что мелодия вызова моего телефона — та самая «ПТН ХЛО», а в момент съемок звук не был выключен. Хорошо, что никто не позвонил...

20 апреля в Харьков приезжает Киевский Автомайдан. Это сейчас они рассыпались на множество общественных объединений, некоторые из них перестали существовать. Весной 14-го года Автомайдан Киева — един. Вместе с Харьковским автомайданом и другими общественными организациями помогают скоординировать дальнейшие действия по защите города.

22 апреля организован автопробег по центральным улицам Харькова. Опасность повреждения машины за любую украинскую символику остается высокой. В моду входит наклейка — номерной знак «ПТН ПНХ» и «ПТН ХЛО». Участники акций закрывают такой наклейкой госномер автомобилей в целях безопасности.

Молебен за единую Украину с участием представителей разных религиозных конфессий проводим на площади Конституции 24 апреля 2014 года днем. Это становится первой столь массовой акцией после всех трагических событий весны 14-го. К подготовке подошли обстоятельно. Акция проходит без провокаций, харьковская Самооборона Майдана и ультрас «Металлиста» охраняют периметр. На правоохранителей никто уже не рассчитывает. Со сцены один из организаторов предлагает перестать «делить Украину на черное и белое, а вспомнить два других цвета — голубой и желтый, единственные цвета, которые нас могут объединить сегодня».

И следующей ночью у нас были два этих цвета. По одному в каждом из аэрозольных баллонов. Напротив девятого подъезда Госпрома наш экипаж поджидает съемочная группа всеукраинского телеканала. В сюжете о «харьковском проукраинском подполье» потом скажут, что проявлять свою гражданскую позицию в Харькове приходится тайно, чтобы не вызывать агрессию провокаторов. Перчаток у нас нет, и вскоре на текущую по рукам краску уже не обращаем внимания. Мы начинаем отрабатывать маршрут нашего экипажа. Первые желто-синие граффити появляются на пешеходном переходе возле Проспекта Правды (ныне — проспект Независимости). Пробуем рисовать на деревьях — уходит слишком много краски. Фонарные столбы, бетонные стены, заборчики, бордюры. Каждая мало-мальски подходящая поверхность не остается без нашего внимания. Экипаж на серебристой Мазде, состоящий из четырех человек, начинает движение по своему маршруту. Роман — промышленный альпинист. Дима — ведущий свадеб и корпоративов, Саша — бизнес-вумен и волонтерка. Ну а я — сооснователь медиапроекта Накипело. Двигаемся по проспекту в сторону Научной. Машину паркуем и рассыпаемся вдоль дороги, периодически возвращаясь за дозаправкой краски. На лайтбоксах, исторических фасадах домов условились не рисовать. Мы же не вандалы.

«Не перепутайте, синий сверху», — кто-то шутит. Не путаем. Поворачиваем на улицу Культуры. Впереди еще длинная улица Шевченко (согласно штатного расписания))). Но на Культуре еще много «полотен». Особенно эффектно сине-желтый флаг смотрится на вентиляции заброшенного бомбоубежища. Возле 12-го дома, прямо за нашей Маздой останавливается 99-тка Госавтоинспекции. Оп-па. Интересно, что же сейчас будет. «Что это вы такое делаете», — спрашивают. «Рисуем, как видите. Надо показать, что Харьков — это украинский город. Чтоб проснулись все и увидели наши художества». «Ясно», — говорят ГАИшники и уходят. Фух, думаем. Возвращаются, — «Дайте, пожалуйста, и нам... пару баллончиков краски...».

Впереди еще много сражений — тяжелая и затяжная ситуации на фронте. Продолжается борьба и за умы людей. Ведь наверняка каждый из вас пытался рассказать кому-то, одурманенному пропагандой соседнего государства, что происходит на самом деле. И красочные сражения на стенах, фонарных столбах, вентиляциях и заборчиках, когда поверх национальной символики появлялись оскорбительные слова и цвета других флагов. Но сверху потом уже кто-то другой снова укладывал те два заветных цвета, объединяющие всех, кто хочет жить в единой и неделимой Украине. А в ту ночь, в тот самый момент, когда двое гаишников попросили у нас баллончики с краской, я окончательно понял, что Харьков — самый украинский город.