Путешествие в безвременье, или Немного о дорогах и людской памяти

Идея организовать исследовательскую экспедицию в отдаленные районы Харьковской области, да еще в компании фаната родной старины казалась прекрасной. Можно узнать много нового, увидеть много красивого, при этом не нужно ехать черти-куда и тратить месячную зарплату на покупку билета. Все наше, родное, местное, буквально под боком! Решено, еду.

…Утро встретило дождем. Глядя на беспросветное серое небо и потеки воды на стекле машины, я мрачно прикидывала, какой же непередаваемой красоты кадры явлю завтра пред светлы очи родной редакции. Наш водитель, кажется, разделяет мой оптимизм по поводу погоды...

― Приехали, ― внезапно слышим мы.

Машина тормозит. Полиция. Отличное начало. Оказалось, мы включили не те фары, и нам в вежливой форме было предложено исправиться.
— Вы откуда, из Харькова? А куда едете? ― любопытствует юный полицейский.
— В Кадницу.
— Ой, а где это? Вам туда вообще зачем?

Действительно, зачем нам туда? Наверное, чтобы успеть увидеть эту прекрасную старинную усадьбу, пока она не рухнула.

…Через час петляний по сложной местности и поисков нужной дороги (о, мы еще не знали, что это только начало!) мы находим нужный объект.

Сильный дождь очень вовремя переходит в мелкий. Я хватаю фотик и иду к усадьбе. Ее состояние, честно говоря, угнетает.

Кадница прекрасна, как обедневшая столетняя графиня в инвалидной коляске: вся иссохшая и морщинистая, в видавшем виды дорогом платье с заплатками, но с гордой осанкой и остатками былой красоты. Мы с опаской заходим внутрь: полы скрипят, есть места, где они провалились вовсе, окна разбиты, когда-то красивый камин разобран на кирпичи. При советской власти здесь был кинотеатр ― в большом зале в стене пробита дыра, к ней пристроена будка. Вокруг приглушенно шумит лес, в самом доме тихо и как-то удивительно спокойно.

Уходим мы притихшие и слегка пришибленные сознанием того, что вся эта красота может через 3-4 года исчезнуть вовсе. Особенно «радует», что это здание не признано памятником архитектуры, поэтому защитить его некому. Такое чувство, действительно, что бросаешь в лесу беспомощную старушку…

Пока мы грустим, дождь, на наше счастье, прекращается. Выходит солнышко. Степень нашей везучести мы осознаем, когда начинаем искать дорогу на Лютовку.

Что вам сказать о наших украинских дорогах? Разумеется, я не претендую на то, что смогу внести в тему что-то новое. Подробных, эмоциональных, аргументированных, красочных описаний этого феномена существует огромное множество. И все-таки скромно добавлю: дороги в Харьковской области, особенно в глубинке ― это совершенно ужасный, непредсказуемый, чудовищный природный феномен.

Что-то вроде тайфуна или цунами ― кто пережил путешествие по ним, тому повезло. Потому что я лично не в состоянии воспринимать их как результат человеческой деятельности. Это тектонические сдвиги, разломы и результаты выветривания, асфальт и ровная поверхность не имеют к ним никакого отношения. Лучшая дорога, по которой мы ехали, была «в полях» (тогда-то мы и оценили вовремя закончившийся дождь, иначе в рейтинге она занимала бы явно не первое место).

Второй по степени крутизны оказалась дорога, на которой бесследно растворился асфальт, обнажив щебенку. Просто когда асфальт растворился не полностью, а местами ― это гораздо, гораздо хуже, поверьте. Ну, и п… ок, венец всему ― это направление (дорогой я назвать это не могу), налепленное художественными заплатками на куски брусчатки и ямы глубиной до метра, которое поджидало нас в финале пути.

Но я немного отвлеклась. Следующей точкой маршрута значилась та самая усадьба со знаковым именем Лютовка. Когда-то парадное имение с парком было одним из красивейших комплексов на Харьковщине. Подробную историю семьи и дома уже с пылу с жару готовит Антон Бондарев, я же только лишь ограничусь замечанием о том, что «были люди в наше время» ― умели выбирать места для жизни. Пожалуй, это вообще один из самых восхитительных уголков Слобожанщины.

Усадьба расположена на холме, внизу ― остатки некогда роскошного парка, превратившегося в лес, и красивейшее озеро.

Однако сам дом… Знаете, честно ― я плакала. Когда мы подъехали к этому умирающему красавцу, стало понятно, что он уже обречен. Все, это восстановить нельзя. Усадьба, которая пережила революцию и войну, сейчас просто в руинах. Разумеется, она тоже не является памятником архитектуры. Зачем? У нас их вон сколько, не навосстанавливаешься, понимаешь, еще, не дай бог, денег на очередное «одоробло» не хватит.

Здание, вернее, его остатки, в аварийном состоянии: крыша провалена, правое крыло разрушено практически полностью. Однако внутрь мы, хоть и не без опасений, зашли.

И были потрясены остатками того, что увидели. Во всем мире подобную старину берегут и охраняют, делают музейные комплексы… У так много музеев? Запасники харьковского художественного музея забиты картинами, их негде размещать. Мы богаты на парковые ансамбли, куда приезжают туристы? Ах, да, я  забыла ― ключевое слово «приезжают», а у нас, гм, дороги. Хотя, с другой сторон, кому они нужны, если приезжать некуда. Замкнутый круг.

Очень странное чувство охватывает, когда стоишь посреди этого умирающего зала. Он страшный, ободранный, полуразрушенный… и в сто тысяч раз прекраснее, чем любой помпезный и обильно украшенный позолотой и красным плюшем зал в каком-нибудь бизнес-комплексе «Лакшери резортс люкс». Как-то же раньше людям удавалось соблюсти пропорции, сделать дом одновременно и прекрасным, и удобным. Зачем-то же они создавали всю эту красоту. Неужели для того, чтобы мы наблюдали, как она разрушается?

Очень странное чувство охватывает, когда стоишь посреди этого умирающего зала. Он страшный, ободранный, полуразрушенный… и в сто тысяч раз прекраснее, чем любой помпезный и обильно украшенный позолотой и красным плюшем зал в каком-нибудь бизнес-комплексе «Лакшери резортс люкс». Как-то же раньше людям удавалось соблюсти пропорции, сделать дом одновременно и прекрасным, и удобным. Зачем-то же они создавали всю эту красоту. Неужели для того, чтобы мы наблюдали, как она разрушается?

Уезжали мы из Лютовки с тяжелым сердцем. Впереди были еще две усадьбы с чуть более счастливой судьбой. В одной из них,Малыжино, сейчас размещается психиатрическая больница. Здание целое, но, увы, подойти к нему и полюбоваться по понятным причинам нельзя.

А последнее имение нас приятно потрясло.

Усадьба бывшего управляющего сахарозаводчика Кенигав Первухинкестоит на отшибе. Издали видно, как она гармонично-прекрасна. Благодаря тому, что в советские времена здесь располагался пионерский лагерь, здание осталось целым.

Правда, красивые ворота оказались закрыты на замок, а внутри громким лаем заходились две недружелюбные собачки. Все попытки докричаться до кого-то человекообразного потерпели фиаско.

Можно было только воображать, как кареты разворачивались перед идеально круглым газоном, высаживая нарядных гостей, как встречали их хозяева, как гуляли по парковым дорожкам дамы и кавалеры, как пили чай на чудной открытой веранде…

Все это давно потеряно. Растворилось в дыму пожаров, которые полыхали здесь в начале XX века, уплыло на последнем пароходе из Ялты в Стамбул, сровнялось с землей в страшную Вторую мировую.

Но неужели же мы так и останемся беспамятными? Ведь все знают, что происходит с народами, которые теряют свою память…

P.S. Приехав домой, мы узнали, что усадьба Первухинка продана и находится в частной собственности. Кадница и Лютовка также принадлежат частным лицам. Видимо, их хозяевам дешевле дождаться полного разрушения зданий.