В светлый день Христова Воскресения многие из нас поздравляли друг друга с этим замечательным праздником. В далекие времена не все люди могли сделать это лично. 119 лет назад, в 1898 году в Российской империи именно в преддверии Пасхи были изданы первые художественные открытки.

Тематика открытых писем, как нетрудно было догадаться, была пасхальная. Создателем же этих красочных и оригинальных открыток, давших тысячам людей возможность обменяться, несмотря на расстояния, традиционным поздравлением «Христос Воскрес!», был дворянин Харьковской губернии, внук основателя Харьковского университета, известнейший слобожанский художник Николай Николаевич Каразин. Вот такой, пускай и небольшой, но все же вклад наших земляков в празднование этого радостного дня.

А вот как запомнилась Пасха харьковчанке Татьяне Григорьевне Морозовой, учившейся в одном из элитнейших заведений не только Харькова, но и Российской империи. В ее мемуарах «В институте благородных девиц» за 1913 год читаем следующее:

«Под Пасху пекли куличи (на Украине их называли «пасха»), красили яйца, заблаговременно выращивали на тарелках овес, в зелень которого клали крашеные яйца. Получалось ярко и красиво. Обязательно делали сырную (творожную) пасху. С вечера накрывали стол, который был очень ярок и красив. Были цветы, почему-то обязательно гиацинты. Куличи, вероятно, святили в церкви, но делал это денщик или домашняя работница. Я не помню, чтобы мои родители ходили в церковь. Только однажды под Пасху, когда отец был на фронте, мама уехала в какой-то женский монастырь под Харьковом — помолиться о благополучии мужа.

Неожиданно папа приехал из действующей армии. Он сейчас же отправился в монастырь и произвел там страшный переполох ночным вторжением в женскую обитель. На следующий день мама и папа вернулись домой спокойные и радостные».

Однако наибольшую известность в мире харьковская Пасха начала ХХ века получила благодаря юмористическому рассказу «Визитер», написанному выдающимся писателем, сатириком и театральный критиком Аркадием Тимофеевичем Аверченко.

Писатель прожил в нашем родном городе около 7 лет (с 1900 по 1907 год) и был уволен со своего места работы со словами «Вы хороший человек, но ни к черту не годитесь».

«Один знакомый рассказывал мне прелюбопытную историю, касающуюся пасхальных визитов.
Она совершенно достоверна, так как знакомый этот служил чиновником в пробирной палате и имеет в Петербурге двухэтажный дом. Я не думаю, что такой человек мог бы выдумать свою историю, или раздуть ее, или изукрасить. Да он был и слишком глуп для этого. Кто знает хорошо институт пасхальных визитов, — тому эта история не покажется особенно странной и небывалой.

Вот что он рассказал:
Однажды перед Пасхой пришлось ему поехать по делам из Петербурга в Харьков. Город этот был незнаком ему, и он всю страстную субботу проскучал. На другой день утром, когда проснулся, солнце светило в окно, и около его кровати лежал тщательно вычищенный фрак. Чиновник пробирной палатки сладко и радостно потянулся на кровати и сказал сам себе:
— Нынче нужно делать визиты — первый день Пасхи, славу Богу! Пора бы одеваться.
Он встал, оделся, побрился и вышел на улицу. На улице сторговался с извозчиком, сел в пролетку, вынул записную книжку с разными адресами и заглянул в нее.
— Вези меня на Дворянскую, номер 7.

Приехал на Дворянскую, отыскал, как и значилось в книжке, квартиру 4 и позвонил.
— Дома? — спросил он горничную.— Принимают? Христос воскресе.
— Пожалуйте-с! Воистину.
Чиновник быль радостно встречен хозяином дома, расцеловался с ним и подошел к хозяйке с протянутыми губами.
— Да я не христосуюсь с мужчинами, — кокетливо заявила хозяйка.
— Да почему?
— Ах, нет, нет — как можно!
Чиновник все-таки поцеловал сначала какой-то рюш у нее на шее, потом серьгу в ухе, потом воздух, а потом все трое, весело смеясь, направились к столу…
— Рюмочку зубровки! Попробуйте нашего кулича — нынче, кажется, удачные.
— Попробую! Да, кулич прекрасный.
— Где были у заутрени? — спросила хозяйка.
— В университетской церкви.

— А где разговлялись?
— Дома.
— Летом на даче думаете?
— На даче. Ну, мне пора.
— Да посидите еще! В кои­-то веки соберетесь.
— Нет, нет, что вы.
Чиновник вышел, сел на извозчика и заглянул в книжку.
— Московская, 12, квартира 20.

Извозчик привез. Чиновник позвонил, похристосовался с плутоватой горничной, расцеловался с хозяином, был несказанно удивлен отказом хозяйки от христосования и потом пил доппель­ кюммель.
— Где были у заутрени?
— В университетской церкви.
— Летом на даче?
— Да, ну, мне пора. До свиданья-­с?
— Куда же вы?
Третье место, куда поехал извозчик, было:
— Ивановская 9, квартира 6.
После обычного христосования и двух рюмок коньяку хозяйка спросила:

― Где были у заутрени?
— В университетской. Хотел было в Исаакиевский собор, да далеко, знаете, от меня.

— Я думаю, — сказала хозяйка.
— Да, — подтвердил чиновник. — Минуть сорок нужно ехать.
— Откуда?!!
— Да от меня!
— Помилуйте, что вы говорите! Как же от Харькова до Петербурга сорок минут езды?
Чиновник встал, потрясенный до самого дна.
— Это… какой город?
Хозяйка засмеялась.
— Вот тебе раз! Человек в Харькове сидит на Ивановской улице у Сверчковых, — да не знает, что это за город.
— Так вы Сверчковы? — вскричал чиновник. — А у меня в книжке записан такой адрес: Ивановская 9, квартира 6 — Чаплыгины. Вы, значить, не Чаплыгины?
— Да нет же — мы Сверчковы.
— Тогда извините, — растерялся чиновник. — Всего лучшего. Я уж пойду.
— Куда же вы — посидите!
— Понимаете, — говорил мне, рассказывая об этом случае, чиновник, — экая чепуха получилась. И в Петербурге, и в Харькове есть и Московская, и Дворянская, и Ивановская. Я по петербургским адресам и ездил.
— Да как же они вас принимали, незнакомого? — спросил я удивленно.
— Да им-то что? Приехал визитер, во фраке, христосуется, был у заутрени, пьет водку — значить, все как нужно, все как следует… А мое тоже положение — разве все знакомые лица упомнишь? Не разговорись я об Исаакии — так бы никто ничего и не заметил.

Жизнь посылает нам удивительные хитросплетения и устраивает самые замысловатые комбинации. Если история, рассказанная выше, и кажется невероятной, то повторяю: не мог же чиновник пробирной палатки, владелец двухэтажного дома, выдумать ее?!»

Первые пасхальные открытки и семейные истории, юмористический рассказ ― все это история нашего с вами любимого города. Все это маленькие пасхальные чудеса Харькова.
И чем больше находишь таких вот значительных и не очень деталей, тем ближе становится прошлое...