Однажды при работе с описями фондов Харьковского архива наткнулся я на один документ. Название его меня крайне заинтересовало, и я его заказал. Дело, которое пришло, оказалось весьма интересного и даже веселого содержания. Но тогда я даже и подумать не мог о том, что автором прошения господину начальнику Харьковской губернии был не рядовой местный патриот или сумасшедший, а известный (правда, в узких кругах) писатель.
В конце XIX ― начале ХХ века жил в нашем городе со своею женой потомственный дворянин, губернский секретарь Евстафий Николаевич Воронец. Семейство Воронцов родом было из Польши, то есть шляхетского происхождения. И в силу древности рода записано в четвертой и шестой частях дворянских родословных книг Воронежской, Могилевской, Смоленской и Харьковской губерний.

Родился Евстафий Николаевич в 1846 году. После окончания Санкт-Петербургского училища правоведения с 1866 по 1870 году учился в Московской духовной академии, высшем учебном заведении православной церкви, где готовили священнослужителей, преподавателей, богословов и служащих. Изучал быт финско-тюркских и монгольских племен Восточной России и положение православного миссионерства. Будучи в числе лучших студентов, за два месяца до окончания курса Евстафий Николаевич покинул академию по семейным обстоятельствам. Со временем Воронец стал пожизненным или почетным членом многих миссионерских организаций, а также действительным членом «Общества любителей духовного просвещения».

Следует отметить, что религиозные и политические взгляды у прожившего большую часть своей жизни в нашем городе Евстафия Николаевича Воронца были весьма своеобразные. Так, например, его нападкам подверглись картины известных художников Карла Брюллова, Владимира Маковского, Василия Верещагина и других за попытки изобразить момент воскресения Христова, прикрытый тайной даже в текстах Евангелий. Блюститель веры утвержал, что большинство иконописных и живописных изображений этого сюжета, ориентирующихся на западную традицию, не соответствуют текстам Евангелий и содержат крайне произвольную трактовку события. При этом Воронец предлагал свою иконографию воскресения, которую считал правильной. Именно по его эскизу была написана икона, которую он пожертвовал комитету по сооружению храма и часовни на месте крушения императорского поезда 17 октября  1888 года.

В конце августа 1894 года харьковская газета «Южный край» радостно сообщала всем своим читателям, что их императорские высочества великая княгиня Ксения Александровна и великий князь Александр Михайлович на своей свадьбе благосклонно приняли и удостоили благосклонного внимания дар харьковского жителя Е. Н. Воронца ― икону, изображающую  воскресение Христово.

журнал «Всемирная иллюстрация», №6, 1894 год

Кстати, Воронца в «Южном крае» очень любили, периодически размещая в газете его статьи. Когда в 1895 году императорская канцелярия приняла наконец-то прошение-доклад Евстафия Николаевича о том, как надо правильно изображать иконы, а затем направила его вице-президенту академии художеств графу И. И. Толстому, Евстафия Николаевича от души хвалили и поздравляли.

Составление и издание множество брошюр духовного содержания для народного чтения также было его страстью. В основном это было переложение житий святых. Например, «Жизнеописание вероисповедницы христианства св. Поликсении», «Об Ангелах-хранителях и о подражании святым, именами которых мы называемся», «Житие св. отца нашего Евстафия, еп. Антиохийского», «Житие св. Марии Магдалины».

В своих трудах, посвященных миссионерской деятельности, Воронец отстаивал тезис о том, что православное миссионерство должно быть направлено не только на иноверцев, но также и на православных во всех епархиях империи. При этом он защищал идеи Николая Ивановича Ильминского о том, что ведение богослужений и обучение «инородцев» основам православия должно проводиться на их родных языках.

Находил время сей крайне деятельный и плодовитый писатель и на создание книг, посвященных буддизму и исламу. Все дело в том, что Воронец считал крайне ошибочной политику империи по отношению к этим конфессиям. Утверждал, что придание официального статуса мусульманским  и буддийским духовным лицам и учреждениям приводит лишь к укреплению позиций этих религий в империи и вредит православию. Евстафий Николаевич предлагал снять ограничения, касающиеся количества мулл и лам, но при этом лишить их официального государственного  статуса. А также желал бы упразднить Оренбургское и Таврическое магометанские духовные правления как государственные  учреждения. Эти меры, по мнению Воронца, наконец-то привели бы к снижению влияния ислама и буддизма в России.

А еще наш неутомимый Воронец был убежденным патриотом и приобрел широкую известность благодаря своим книгами и статьям, посвященным государственному флагу. Вот только некоторые названия его публикаций:

«Как Посьетовская комиссия извратила цвета народно-государственного отличительно-русского флага». «Как произошли и что означают черный, желтый и белый цвета русской государственной символизации. С образцом флага», «Какие цвета символизируют отличительные эмблемы Государства Российского», «Как произошли и что означают черный, желтый и белый цвета русской государственной символики», «Какими флагами должны украшать дома русские граждане».
По мнению самого автора, настоящий государственный флаг должен был быть только черно-бело-золотым. Свои взгляды Евстафий Николаевич ярко демонстрирует в жалобе, написанной в 1893 году начальнику Харьковской губернии.

«...В день воспоминания Священного Коронования Их Императорских Величеств, 15 мая текущего 1892 года, по доброму обычаю и постоянному дозволению начальства при доме жены моей, по Садовокуликовской, №10, коим заведую я по законной доверенности были вывешены два флага «исключительно русских» всесословных цветов: черного, оранжевого и белого в знак чествования радостного государственного русского события...»

Далее Воронец сообщает, что неожиданно пришла харьковская полиция и настойчиво потребовала снять символику, сообщив, что флаги таких цветов запрещены сотенным городовым. К этому (если верить автору) представители правопорядка также присоединили некие  неприличные угрозы. Евстафий Николаевич вынужден был снять флаги.

Однако поставил он их на самое почетное место в приемной комнате своего дома, так как считал их парадными цветами государства российского. Дале после приведения своих аргументов о том, что только флаг черного, оранжевого и белых цветов является истинно русским, Воронец пишет: «Цвета же красный, синий и белый суть не исключительно русские, а принадлежат государству французскому с 1879 года... В России же «бело-сине-красный флаг» узаконен статьею 1142 Морского устава имеющим Высочайшее утверждение специально для одних только «коммерческих судов».

Затем следует еще около 2 страниц текста с попытками доказать важность флага иных цветов, необходимость его вывешивать и украшать им дома, а также несколько десятков раз повторяются фразы об исключительности и «русскокости». Завершает свое прошение-жалобу Воронец крайне скромными словами: «Сознавая, что просимое мною дозволение имеет важное значение общегосударственное, я, однако, по существующим узаконениям не имею право прямо просить о нем высшие центральные учреждения, а прежде обязан обратится к Вашему Превосходительтсву, что настоящим прошение почтительнейше и выполняю».

В начале января 1893 года от вице-губернатора пришел ответ. Указывая, что исконно национальным является флаг красного, синего и белого цветов, Воронцу сообщалось, что его прошение было принято решение оставить без удовлетворения. Однако, судя по всему, этот официальный и достаточно аргументированный отказ совершенно не повлиял на харьковского писателя-патриота. Так как в последующие годы он исправно кропал книги на данную тему, изданные, в том числе, и в нашем городе.

Одно из значений имени Евстафий ― «уравновешенный, спокойный». Увы, не в харьковском случае. Прошли годы. Карла Брюллова, Владимира  Маковского, Василия  Верещагина и других "неправильных " художников знает и помнит значительно больше жителей нашего города, чем клеймившего их писателя. Однако такие одиозные личности, как Воронец, также являются частью правдивой истории нашего города. Ведь в прошлом Харькова немало не только хорошего, но и плохого...