В Беларуси вторую неделю продолжаются митинги против официальных результатов президентских выборов. Местная поэтесса и переводчица, председательница Беларусского ПЕН-клуба Татьяна Нядбай рассказала «Накипело», как проходят протесты в столице.
Далее — прямая речь.
О женском митинге в Минске
Мирных демонстрантов пропаганда власти пытается представить воинствующими молодчиками, боевиками, алкоголиками, наркоманами, которые хотят беспорядков. Девушки стали выходить в белом и с цветами, чтобы подчеркнуть идею мирных протестов, выступить против насилия по отношению к мирным демонстрантам и случайным прохожим. И, конечно, за свободные выборы.
В отношении власти и ее поведения уже звучала метафора домашнего насилия. Подобную метафору произнес и Лукашенко в предвыборном послании к Национальному собранию: «Любимую не отдают». Это, в свою очередь, породило целую волну плакатов с аллюзиями на тему, например: «Любишь — отпусти», «У меня теперь другой», «80% не твои, вот и бесишься!» и так далее. Наш домашний абьюзер убеждает, что любит нас и просит потерпеть. Но терпение закончилось и, как оказалось, у абсолютного большинства.
Кстати, закон о домашнем насилии в Беларуси так и не был принят, несмотря на усилия третьего сектора.
Девушек с цветами сложнее бить средь бела дня и перед камерами журналистов. На Окрестина, кстати, били всех. Девушек меньше, но и им доставалось, а многим — сильно. К сожалению, мы еще не знаем всего масштаба драмы. Информацию сейчас собирают правозащитники.
Об особенности беларусских протестов
У нас в этом плане децентрализация: когда протесты проходят сразу в разных точках города, туда приезжает ОМОН, люди разбегаются. ОМОН уезжает, а люди снова выходят. По-моему, это наше белорусское ноу-хау.
В некоторых местах протесты принимали довольно серьезные формы противостояния, когда люди не разбегались, а выходили против дубинок ОМОНа, отбивали задержанных. Тактически важно было оттягивать силы ОМОНа протестами в других точках, чтобы они вынуждены были ездить по городу, бегать в полной амуниции и неизбежно выдыхаться, чтобы тем, кто им сопротивлялся, было немного проще.
Вторая особенность — множественные форматы. Кто-то был готов принимать удар, кто-то разбегался. Люди по всему городу ездили на машинах и сигналами поддерживали протестующих. Те, кто не стоял в протестах, поднимали им руку с символом «V» — тоже своего рода акция. Кто-то открывал подъезды, чтобы убегающие от разъяренных ОМОНовцев могли спрятаться в подъезде, кто-то пускал в квартиры. Митинги с балконов — тоже протест. ОМОН с дубинками не допрыгнет, но все же туда стреляли резиновыми пулями.
И балконы, и сигналящие машины, и подымающиеся с «викторией» руки — все это позволяло людям почувствовать поддержку и увидеть, что их много.
Еще один аспект белорусских протестов — отсутствие организаторов. Многие пишут об этом как о слабой стороне, но на мой взгляд, это сильная сторона. Это означает, что людей просто достало. Понимаете, организатора всегда можно посадить, и тогда протест будет обезглавлен. А здесь — сколько ни сажай, люди все равно выходят, потому что не в организаторе сила.
Что касается регионов. Если раньше силовики к выборам стягивались в Минск, а активисты из регионов ехали в столицу на протесты или национальные праздники, то теперь сами акции проходят в регионах. Силовики, которые отвечают за разгоны, должны быть там, а значит, в Минске легче. Я бы не сказала, что сначала Минск выходил на митинги, а потом — регионы. В других городах люди присоединились к акциям с самого начала. Масштаб региональных протестов рос с каждым днем и захватывал все новые населенные пункты.
В регионах, чтобы выйти на протест, нужно иметь в тысячу раз больше отваги. Если уволят за политику — работы больше не найдешь. В Минске с этим проще.
О том, как переживают ситуацию в городе
К счастью, мои знакомые, которые выходили на акции, быстро бегают. Но на самом деле все пострадавшие для меня — близкие люди: в том смысле, что их боль отзывается во мне болью, сочувствием и укрепляет рвение изменить систему, чтобы больше такого ужаса не было.
События вообще развиваются очень динамично и то, что было вчера, кажется, случилось год назад. Столько всего, в том числе эмоций. Где-то с четверга ОМОН перестал разгонять акции и избивать людей на улицах. Это случилось благодаря тому, что люди продолжали выходить на улицы и благодаря шокирующим подробностям задержаний.
Самое страшное, что нам пришлось пережить за эти дни, — насилие и зверства со стороны силовиков. Безоружных людей избивали при задержании и в местах лишения свободы, некоторые были изнасилованы милицейскими дубинками. По крайней мере два человека умерли. Есть те, кто умер, не доехав до больницы (по словам пресс-секретаря Минздрава о пострадавших на протестах). При этом ОМОНовцы часто не давали скорым забрать избитых до полусмерти. Мы до сих пор не знаем о местонахождении более 70-ти человек…
Вы знаете, мы читали об этом в книгах о войне: как каратели издевались над людьми. Сейчас мы видим жертв пыток, насилия и понимаем, что с нами это делают не засланные, а свои, беларусы, причем за наши бюджетные деньги. С этим пониманием нужно как-то жить дальше, но и нужно что-то делать: зафиксировать все случаи, провести расследование, покарать виновных, исполнителей, и тех, кто отдавал приказы. На мой взгляд, нужно ликвидировать ОМОН как структуру, которая себя дискредитировала, и добиваться, чтобы старая власть, не имеющая электорального большинства, ушла.
В воскресенье на улицы вышло несколько сотен тысяч человек — только в Минске; регионы тоже не подвели. Это был Марш Свободы, и он был важен, чтобы люди увидели, что они не одни.
Протесты принимают новые формы. Это забастовки на заводах с политическими требованиями, среди которых — выпустить всех политзаключенных и задержанных на мирных акциях, провести новые, честные выборы. Водители сигналят в поддержку бастующих, а мирные демонстранты — выходят поддержать их.
Пока что все мирно, но не стоит расслабляться. Все может быстро измениться. Впереди еще очень много сложной и долгой работы.
ПІДПИШІТЬСЯ НА TELEGRAM-КАНАЛ НАКИПІЛО, щоб бути в курсі свіжих новин
