В наше время новость о том, что в Харькове пройдет выставка картин одного или нескольких местных художников, вряд ли кого-либо удивит. А вот в начале ХХ века подобные выставки были событием исключительным.
Не так давно я уже писал о том, что 119 лет тому назад в Харькове произошло знаменательное событие, оказавшее влияние на культурную жизнь города. Сегодня мне хотелось бы рассказать о нем чуть подробнее. Начнем с того, что в начале 1900 года в Харькове возник так называемый «Кружок местных художников», который, правда, официального статуса не имел. А уже с 6 января по 2 февраля в стенах Харьковского художественно-промышленного музея стараниями уроженца города Змиева и организатора кружка Александра Николаевича Выезжева прошла первая выставка картин местных художников. Следует отметить, что к этому времени ее главный организатор был уже достаточно известен. Первоначальное художественное образование Александр Николаевич получил в 1870—1871 годах в Харьковской школе рисования и живописи, а продолжил его в Петербургской академии художеств. В последующие годы Выезжев принимал активное участие в академических выставках, а с 1890 года его картины можно было увидеть и на выставках, проводимых по всей стране «Товариществом передвижников». Картины и этюды Выезжева «По пути в дальнюю сторону», «Цыганский табор», «Через море», «Заутренняя в монастыре», «Хорошев», «Харьков с юго-восточной стороны», «Сеновал», «Гнев Божий» и т. д., представленные на выставке, не представляли большого интереса для харьковской публики, так как были ей хорошо знакомы.

Зато работы других художников нашего города и края приятно удивили и порадовали зрителей. Например, им пришелся по сердцу этюд женской головки и мужской портрет работы прекрасного портретиста, графика и мастера станковой живописи Николая Митрофановича Уварова.
Уже знакомый нам по статье «Илья Репин и «господин в шляпе» Василий Филиппович Леви как начинающий художник-любитель экспонировал на выставке свои картины «Сентябрь» и «Резоньер из ночлежного дома». О последней, кстати, критики писали, что, несмотря на некоторые технические недочеты, картина отличается крайним психологизмом и наблюдательностью автора. Из пейзажей наиболее выдающимися оказались «Весенний вечер», « Болото», «Речка Оскол», «Летний день», «Родные места», «Снег» и т. д. авторства другого нашего земляка, Калестина Михайловича Соломахи. В натюрмортах, которые тогда называли «мертвая натура», пальма первенства досталась трем картинам: «Фрукты», «Овощи», «Клубника на корню», автором которых был художник Евдокимий Игнатьевич Волошинов. Что вовсе не удивительно ― исследователи его творчества пишут в своих работах, что «Волошинов одним из первых не только украинских, но и русских художников создал натюрморт на пленере, изображая цветы и плоды в природных условиях. В натюрморте того времени большей частью ставилась задача – передать собственную, изолированно взятую сущность выбранного предмета. Е. И. Волошинов, предвосхитив достижения художников начала ХХ века, вынес натюрморт «на воздух», под открытое небо, поместив его в световоздушном пространстве, сделав его восприятие как отражение мироощущения конкретного человека, его жизненного уклада».

Участвовал в выставке корреспондент газет «Харьковские губернские ведомости» и «Южный Край» Василий Парфёнович Карпов. Он не только мастерски освещал в своих материалах  всевозможные культурные события, но и сам любил рисовать. В наше время это имя известно больше благодаря несколько раз переизданной книге «Харьковская старина. Из воспоминаний старожила». Ну а в 1900 году Карпов выставил на всеобщее обозрение 8 своих картин, на которых воспел природа Дергачей, Кочетка и Крыма. Не обделил своим вниманием выставку и уже достаточно известный к тому времени мастер интерьерных композиций Пётр Алексеевич Левченко. Любопытно, что среди главных особенностей выставки критики особо указывали на то, что художники-любители взяли верх над художниками-профессионалами. И в художественном смысле, и по количеству экспонатов харьковская выставка, по общему мнению, превысила уровень провинциального события. Таким образом, выставка была не только важным событием культурной жизни города, но и в целом для тогдашней Российской империи.

На страницах газет и журналов в то время можно было прочесть такие восторженные отзывы:

«Часто ли приходится слышать, чтобы провинция заявляла о своем существовании и своей деятельности в области искусства чем-нибудь цельным, указывающим на правильную систематическую работу сплоченной корпорации, посвятившей себя служению искусству? Нет, напротив, уже издавна  мы привыкли слышать, что наша провинция так заплесневела, так самодовольно стояча, что ее обыватели перестали ощущать потребность к какой бы то ни было духовной пище, что искусство для них ― одно громкое слово, не связанное живою нитью с их существованием. К несчастью, все это до некоторой степени правда: наш современный провинциальный быт недалеко ушел от серенькой тоскливой жизни Щедринской провинции шестидесятых годов, с ее грошовыми интересами, низменными потребностями и массовой неисправимой косностью по углам.
Поживите там год, два, и вас незаметно втянет в это болото, и вы сами увидите, как неотразимо начнет происходить в вас процесс атрофирования способности понимать прекрасное и потребности к творчеству.
Вот почему художник мало-мальски талантливый, одаренный, уверенный в своих силах, без оглядки бежит из наших дебрей, жалуясь на невозможность работать, на равнодушие публики, на дикость требований туземцев, предъявляемых к искусству, на чувство одиночества.
Хорошо еще, если ты попал в большой город, лежащий на обыкновенном пути передвижных и других выставок, а что если судьба забросила вас, не говорю уже в уездный, а в какой-нибудь губернский город, вроде Костромы, Ярославля, Смоленска...?  Есть ли там что-нибудь, могущее напомнить вам, что существует какое-то изящное искусство, что есть люди, посвящающие ему свои силы, что чувство красоты должно быть неотъемлемо от всякого культурного человеческого сознания? Ведь там нет ничего такого, что будило бы эстетическое чувство, и ему суждено поэтому заглохнуть. О художественно-образовательных средствах уже и говорить нечего!
А ходячее мнение приписывает провинции дикость, безразличное отношение к искусству и полное непонимание его задач и стремлений. Еще раз повторяю: откуда взяться всему этому? Разбудите нашу общественную жизнь, тогда и мы дадим вам не только людей понимающих и ценящих искусство, но и вольем новые силы в живое дело. Придите к нам на помощь не с академиями, не с сокровищами музеев, не с антиками, мы знаем, что это невозможно. Нет, дайте нам низшие типы рисовальных, малярно-декоративных школ. Начинайте строить здание с фундамента, развивайте вкус в массе, в ремесленниках, в кустарях, в иконописцах. Мы привыкнем предъявлять требования изящного сначала к предметам промышленного производства, к вещам нашей обыденной обстановки, и только тогда научимся отличать безобразное от прекрасного в простых формах и выражениях...
Блестящий пример параллельного развития деятельной общественной жизни и потребности к искусству дает нам Харьков, устроивший недавно одними лишь местными художественными силами довольно обширную выставку картин...»

Всего же за все время выставку, где демонстрировалось около 150 различных работ более чем двадцати харьковских художников, с 6 января по 2 февраля посетило более 2000 человек.  Кроме того, 1000 билетов для учащейся молодежи и простого народа с целью популяризации искусства была выдана бесплатно. Буквально через несколько недель после этого в Харькове торжественно открыли выставку картин знаменитого художника-мариниста и ученика самого Айвазовского, для которого наш город был родным и любимым. Но об этом более подробно я уже расскажу в следующий раз...