Из чего состоит жизнь харьковских уличных художниц

Совместный проект харьковской медиагруппы «Накипело» и днепровского медиа «КУСТ» об особенностях стрит-арта.

За последний год в харьковский стрит-арт пришло много девушек, они сформировали женскую волну, которой нет ни в одном другом украинском городе. Яркие портреты делает Rozi, клоунов, как возле оперного или «Живота», рисует Komendant, сорок в кедах — Somari, а Fedorova ZZZ оставляет по всему городу ободряющие надписи типа «Дальше еще лучше».

Рисовать на стенах девушкам сложнее, потому что стрит-арт-тусовка в основном мужская и им приходится доказывать, что они тоже чего-то стоят. Девушки, которые выбирают работать нелегально, решают для себя, будут ли скрывать лицо и выходить в опасные места. 

Мы поговорили с тремя разными художницами «новой волны» о том, как они чувствуют себя в харьковском стрит-арте и граффити.

Somari сейчас 29. Ее опыт в граффити меньше трех лет, по меркам уличной культуры она начала поздно. Хотя Somari архитекторка и рисовала всю жизнь. Дома от нее «ждали таланта»: специально отдали в школу, подарили мольберт. Но унылые холсты ассоциировались  с художниками, которые их продают, Somari  не понимала, как это применить к себе. Все изменилось, когда ей показали, что можно рисовать шрифты. Есть шесть букв, и с ними можно делать, что угодно. 

Somari из граффити-тусовки, она думает, что разные работы не делится на мужское и женское, стиль и почерк не имеют отношения к полу. Но граффити невозможно отделить от комьюнити, и здесь возникают нюансы.

То, что в граффити девушки могут рисовать за компанию — правда. Иногда в тусовке до сих пор встречаются фанатки (их еще называют групи). И в музыке, и в граффити так называют девушек, которые сопровождают своих кумиров. 

Somari рассказывает: некоторые не верили, что первые рисунки она сделала сама, слышала что-то вроде: «Да ладно, ну скажи, кто за тебя рисовал, ты не могла так сама». То же касалось и мало-мальски сложных акций. «Я сталкивалась с подходом «Женщина на корабле — к беде»» — говорит Somari. Какое-то время ей пришлось потратить, чтобы доказать, что она может быть наравне с ребятами.

Первый свой кусок Somari рисовала с одним из самых известных украинских райтеров, он просто посмотрел на ее скетчи, дал три баллончика и ночью повел в переход рисовать.

«Я очень хотела, но страшно было настолько, что шла и мечтала, чтобы эта дорога до перехода не заканчивалась никогда. Зато потом такой кайф и гордость. И желание продолжать».  

В граффити мало девушек, потому что рисовать приходится в темных, опасных, заброшенных или, наоборот, слишком оживленных местах. Нужно много ходить, куда-то лезть, носить с собой тяжелую краску, а если ты небольшого роста, какую-то подставку. 

Во время стычек с охранниками Somari поняла, что бегает не так уж быстро, особенно с краской в руках. 

Участие в тусовке сильно изменило отношение Somari к тому, что является вандализмом, а что нет. 

«До того, как я начала рисовать, помню, что мы с подружкой не хотели фотографироваться на фоне растеганных стен, потому что нам казалось, что это выглядит грязно. Сейчас я обожаю все теги, скретчинг и наклейки. Это оживляет город, я в этом вижу определенную эстетику. Некоторые граффитчики, глядя на чужие работы, говорят: «Не надо было делать этот некрасивый кусок, на улице нужно делать только красиво». Но я в этом плане стала немного анархисткой. Можно начать с того что, что считать красивым. Мне прямо душу греет, когда вижу растеганные, разрисованные стены». 

Легальные места для рисования Somari бы сделала в каких-то гаражных кооперативах или скейтпарках. Или на набережной рядом с началом Московского проспекта. Вся она сейчас растегана.

«Существует такое понятие как граффити- или стрит-арт туризм, это все очень хорошо влияет на город. С точки зрения урбанистики есть такая последовательность: берем криминальный район, приглашаем художников, те делают муралы, со временем район из маргинального становится точкой притяжения, повышается стоимость жилья и в целом уровень жизни становится выше в этом конкретном месте». 

Komendant — художница и реставраторка, которой всегда не хватало холста. Ей 22, рисует на улицах два года.

«Перейти на большой формат в семнадцать лет было страшновато. Потом появился заказ на росписи в супермаркете «Рост», а там свобода, много стен, есть примерный эскиз, но ты экспериментируешь. На улицу я все равно после этого не сразу решилась выйти. Только в прошлом году начала рисовать лица в своем стиле и решила, что хочу нарисовать у Театральной академии, на Пушкинской, где харьковский «Дом с химерами». У меня как раз в этом доме есть знакомый, и была возможность сделать работу легально, по договоренности».

Легальные арт-пространства еще больше вдохновили Komendant.

«Я уехала на месяц в Барселону, там захотелось рисовать, а холста нет, ничего нет. Зато там есть легальные стенки, где все в граффити, и не только в шрифтах, как у нас. Там было много стрит-арта, не только надписи, но и какие-то портреты, графические штуки. На эти споты приходят путешественники со всего мира и рисуют ради своего удовольствия. Да, тебя там могут на следующий день перекрасить, но это нормально. Я сделала там четыре работы, одну закрасили на следующий день, а две провисели три недели и месяц. Это было достижение. Когда вернулась в Харьков, сначала пошла в «Живот» порисовать. Потом решила, а почему бы не выйти еще на улицы. Никого в здешней тусовке практически не знала, просто хотела рисовать на стенках». Художница говорит, есть люди, которые не понимают, что девушки забыли в тусовке, которая должна быть с их точки зрения чисто пацанской движухой. Но к ней все относятся нормально. 

После Барселоны Komendant убедилась в том, что любой непонятый в Украине художник, достигнувший успеха за рубежом, только после этого становится востребованным и ценным у нас. Ей захотелось развивать альтернативное искусство, показывать его массам. Когда думала о легальных стенках в Харькове, понимала, что их надо делать там, где будет ходить не только тусовка, но и все остальные люди. 

Она пишет себе личный план, во сколько нужно встать, как подготовиться, приходит, выделяет себе четкое время, успевает за это время что-то нарисовать и уходит довольная. Ее время обычно ограничено, она не может отвлекаться на какие-то факторы. Чем быстрее сделает работу, тем лучше. Komendant рисует уже без эскизов, за исключением случаев, когда работает в паре.

Пару раз художница рисовала днем, к ней подходили люди и в грубой форме высказывали недовольство.

«Мы беседовали и приходили к консенсусу, но в целом впечатление сложилось такое, что большинство готово видеть в общественных местах только надписи «Я люблю Харьков» и цветы. Я не имею в виду, что каждому должно нравится то, что есть на улице, но уважать чужое мнение и труд стоит. Или адекватно аргументировать свою точку зрения».

Komendant уже год мечтает о своем мурале, но нужно найти здание и спонсоров. Ее расстраивает, что большинство харьковчан до сих пор негативно отзываются о чем-то, по их мнению, необычном, даже если во всем мире это уже считается нормой.

Ире 25, она занимается муралами и любит работать легально. Расписывает стены «по специальности», потому что училась на монументальной живописи.

«Мне нравится работать в комфортных условиях. Чтобы я знала, что никто мою работу не сотрет, не сдерет и что мне за нее заплатят. Это мое выработанное годами мнение — я не нервничаю в процессе, работа получается качественнее, до нее тяжело добраться вандалам, ее ценность для людей и для меня больше. Поэтому все-таки я занимаюсь муралами. Сейчас делаю не совсем стандартный стрит-арт, это больше похоже на арт-объект, потому что работа делается на другом материале, это пенополистирол, и потом специально монтируется к торцу здания».

К классическому граффити и стрит-арту Ира относится хорошо. Она много лет дружит с популярным харьковским граффитчиком и стритартером Графом и через него знакома с тусовкой. Художнице нравится то, что в ней делают, но говорит, сама не смогла бы так жить, «потому что это дерзко, это про адреналин, про власть, про то, что тебя могут в любой момент повязать». 

Ира говорит, что рисовать баллонами в принципе сложно: они токсичны, работать надо в маске, без нее разболится голова. И краска скорее всего не отстирается от одежды.

В граффити ты рискуешь жизнью, здоровьем и штрафом за рисование. Но на самом деле условия могут быть комфортными, рисковать не обязательно, сроки могут быть удобными, а работа оплачиваемой.

«И тут дело не в продажной коммерции. Я делаю свои творческие работы на стенах. Дело в правильно выстроенной коммуникации. И в том, чтоб понимать зачем это нужно тебе и другим».

В 2018 году художница поучаствовала в бюджете участия «Портал харьковчанина».

«Я подала очень нехарактерные для Харькова рисунки. Честно говоря, я много поставила на это. Прошли много кругов ада, но в конце концов мы добились реализации — все было честно, за мои проекты проголосовали люди, и я прошла по голосам. Потом пришла в департамент, они посмотрели, что девочка вроде нормальная, проекты нормальные. Посмеялись над моими эскизами, сказали, что заяц — наркоман...

Но работать с городом очень сложно. Город часто задерживает выплаты, может платить меньше, чем ты запрашиваешь, и на каждом этапе приходится выяснять отношения и условно ссориться».

Ирина вдохновляет, что два больших объекта понравилось и жильцам, и городу.  Уже в этом году она подала проекты на пять торцов зданий с бюджетом в полтора миллиона гривен.