Первого марта 1881 года (по старому стилю) в Санкт-Петербурге члены организации «Народная воля» совершили покушение на императора Александра II. В 15 часов 35 минут на флагштоке Зимнего дворца был спущен императорский штандарт ― население города оповестили о смерти государя.
Когда весть о кончине монарха дошла до Харькова, толпы жителей города стали осаждать с раннего утра редакции местных газет, требуя достоверных сведений. А в церквях и молельнях различных вероисповеданий служили панихиду за усопшего и приносили присягу новому императору Александру III.

Уже 11 марта из Харькова в Петербург курьерским поездом выехал временный генерал-губернатор, князь Дмитрий Иванович Святополк-Мирский в сопровождении управляющего канцелярией Раевского, полковника князя Голицына, капитана Волховского и штаб-ротмистра Салтыкова. Тем же поездом отправилась и избранная городскою думой депутация.

А 15 марта, когда прах погибшего императора был предан земле, вся империя, а с ней и наш город, облачились в глубокий траур. Все магазины были закрыты. На улицах висели черные знамена, храмы были переполнены молящимися.
Со временем в сердцах людей на место скорби пришел гнев. Цареубийство назвали «делом еврейских рук». Уже 23 марта произошел погром в Лубнах. В Елисаветграде 15-17 апреля толпа также разгромила дома евреев. Только благодаря вмешательству полиции и солдат удалось остановить безумие. Около 500 погромщиков были арестованы.

В это же время в харьковских газетах журналисты возмущались произошедшим погромом и писали об открытии в нашем городе дамами Еврейского общества еще одной дешевой столовой, где за символическую плату могут получить хлеб насущный не только лица иудейского вероисповедания.

В конец апреля 1881 года по южным губерниям прокатилась целая волна еврейских погромов.
25 апреля ― в местечке Березовка;
27 апреля ― в городе Ананьев;
27-29 апреля — погром в Конотопе.

В Киевской губернии в период с середины апреля по начало мая погромы произошли в 50 населенных  пунктах. Толпа не щадила никого. Например, в местечке Смела был убит семилетний еврейский мальчик из близлежащей деревни просто за отказ осенить себя крестным знамением. Самым жестоким был киевский погром 26-27 апреля. За сутки погромщики разрушили около 1000 домов и магазинов, убили и ранили несколько десятков евреев, около 20 женщин изнасиловали. Только 27 числа на улицы для наведения порядка были выведены войска. В ходе столкновений сами солдаты получили ранения, более 500 человек были взяты под стражу.

Ясное дело, киевские события шокировали общественность. Стремительно поползли слухи, что пожар погромов может перекинуться из Черниговской, Полтавской, Екатеринославской и Киевской губерний на Харьковскую. В нашем городе реакция власти была моментальной. Уже 27 и 30 апреля губернатор Петр Аполлонович Грессер написал прошение харьковскому губернскому воинскому начальнику с просьбой о необходимости усилить состав полиции войсками.

Сумскому уездному исправнику был отдан приказ установить усиленное наблюдение на фабриках и заводах и при первых же попытках призывов к беспорядкам принимать законные меры по их предотвращению. В приказе № 1 от 3 мая «По войскам в городе Харькове расположенным» указывалось, что для подавления беспорядков выделялось три дежурные роты. В случае начала погромов всем остальным войскам предписывалось занять позиции на заранее указанных площадях. Сборными пунктами для армейских подразделений были выбраны Михайловская, Тюремная и Мироносецкая площади. Командиру квартирующих в нашем городе казачьих сотен было приказано в любое время дня и ночи исполнять экстренный приказ, пришедший от губернатора или полицмейстера, не ожидая особого распоряжения губернского воинского начальника. После сбора войск детальнейшим образом описывалось их дальнейшее продвижение по городу, занятие улиц и стратегически важных объектов (зданий, мостов).
В то же самое время Харьковский генерал-губернатор Дмитрий Иванович Святополк-Мирский выражал свое крайнее беспокойство тем, что значительное число войск было отвлечено во избежание беспорядков от своих прямых обязанностей и занятий. На что он и указывал харьковскому губернатору Грессеру: «Подобный способ ограждения общественной безопасности не может быть терпим в течении долгого времени».

Также просил он Петра Аполлоновича выяснить, не является ли напряженная ситуация в Харькове следствием подстрекательства населения неблагонадежными личностями. Следует отметить, что подстрекатели такие в нашем городе действительно были. Например, того же 3 мая пристав 4-го участка докладывал харьковскому полицмейстеру, что, когда на Университетской улице для переговоров с подрядчиком собралась толпа из более 200 рабочих, со стороны рыбного базара к ним подошли два выпивших молодых человека и стали призывать: «Эй, ребята, идем жидов бить!». Провокаторы были немедленно арестованы, а рабочим полицией было приказано разойтись. На основании приказа войскам 5 мая вся харьковская городская полиция также получила детальнейшие инструкции для предотвращения возможных беспорядков.

В тот же день во всех газетах нашего города было размещено два обращения губернатора к жителям. В первом тексте содержался призыв в случае возникновения беспорядков не увеличивать ради любопытства толпу, тем самым подвергая себя опасности, исполнять все требования полиции и не поддаваться искушению принять участие в беспорядках.

Второе объявление было больше ориентировано на рабочих фабрик и самих фабрикантов.

От министра внутренних дел 6 мая в Харьков пришла шифрованная телеграмма. В ней граф Николай Павлович Игнатьев сообщал генерал-губернатору о том, что им получены сведения о планирующихся в нашем городе в ближайшее воскресенье беспорядках.
В этот же день обеспокоенной делегации от еврейского населения Харькова князь Дмитрий Иванович Святополк-Мирский сообщил, что при первой попытке нарушения порядка он не остановится ни перед чем для восстановления мира. В своем воззвании ко всем жителям Харьковской губернии Святополк-Мирский указывал, что только враги государства могут сочувствовать погромам, которые выгодны ворам и грабителям.

Губернатор Грессер счел необходимым 8, 9 и 10 мая все питейные заведения Харькова открывать не ранее 11 утра, а закрывать не позже 8 вечера.

Ранее упомянутые приказы войскам и полиции на случай возникновения беспорядков 7 мая были значительно дополнены и немного изменены. На следующий день был усилен надзор за правопорядком на улицах. В результате 8, 9 и 10 мая прошли мирно. Однако расслабляться было рано. В последующие дни на улицах города стали появляться прокламации, настойчиво призывающие горожан к еврейским погромам. Их тексты были переписаны полицией и поданы харьковским властям.

В силу чего губернатор предложил министру внутренних дел ввести ограничения на торговлю в питейных заведениях 17, 21, 24, 31 мая и 1 июня. Поскольку ряд военных подразделений вернулись в свои лагеря 16 мая, приказ «По войскам в городе Харькове расположенным», созданный на случай возникновения беспорядков, был в третий раз изменен.

В это же время еврейские погромы произошли еще в нескольких городах империи:
1 мая ― в городе Александровск (Екатеринославская губерния);
3-5 мая — в Одессе;
3 мая — в городе Ромны (Полтавская губерния);
4-5 мая ― в Орехове;
9 мая — в Шполе и Ананьеве;
10 мая — в Конотопе и Василькове.

Затем  волна погромов захлестнула:
12 июня ― Борисполь;
30 июня—2 июля ― Переяслав;
20-22 июля ― Нежин;
13 декабря ― Варшаву.

И ни одного ― в Харькове и губернии. Радует, что во всем это хаосе и злобе наш с вами любимый город все же смог выстоять. Немалая заслуга в этом принадлежит его горожанам и слаженной работе полиции и военных. Думаю, что мы имеем полное право гордиться этим и помнить.