Дорогой дед Мороз, сделай так, чтобы...

Знаешь, дорогой Санта, я подумала, мне неудобно тебя отвлекать, тебе еще с Трампом разбираться. Святой Николай уже ушел. Остаешься ты, дед Мороз ― хоть персонаж по нынешним временам не очень политкорректный, но может, по старой памяти ты меня выслушаешь.

Я же верила в тебя до 14-ти лет, помнишь? Даже когда все мои подружки на это крутили пальцем у виска и прямо требовали от родителей джинсы-«бананы» и заветные кассеты с «Ласковым маем», я все равно каждый вечер 31 декабря выходила на улицу и шла за наш двор. Там и улица, и собственно город заканчивались ― после автобазы и посадки начинались пустынные поля. Туда я и шла ― почему-то мне казалось, что там, в тишине и холоде, ты меня точно услышишь. Помнишь мои желания? О, ты помнишь, я уверена. «Мира во всем мире. Чтобы все люди были добрыми. Чтоб не болела мама, соседка бабушка Васильевна не умерла, и дети меня не дразнили в школе…» Я представляю, как ты растерянно пожимал плечами, понимая, что выполнить все это нельзя. Надо было, конечно, загадывать джинсы. Но, может, в этот раз получится?

Разумеется, сейчас я не пойду ночью в поля на окраине Луганска, чтоб ты меня лучше расслышал. Даже если бы я вдруг захотела приехать в свой город детства... Там уже не так тихо и безопасно, как раньше ― знаешь, в поселке Металлист, куда мы ходили обносить шелковицу, 3 года назад шли бои, а Счастье, куда мы ездили летом купаться на «Теплые воды», страшно обстреливали, да и сейчас порой обстреливают… а мой сосед Вовка Алехин, помнишь, тот, что просил у тебя такой же велосипед, как у меня, погиб, его расстреляли вместе с женой «освободители» и заняли его дом. Три года прошло, а я все никак не пойму, как это. Ладно, не будем о грустном, извини, что-то я опять разволновалась.

Попробую обратиться к тебе отсюда, из интернета. Дорогой дедушка, сделай, пожалуйста, так… Сейчас, я сосредоточусь. Я знаю, что надо точно все сформулировать, иначе капец, как сбудется что-нибудь не то. Как же правильно попросить тебя? Я хочу, чтобы никто из наших бойцов не погиб в следующем году на этой проклятой «линии разграничения»? Но как такое может быть, ведь по ним стреляют — каждый день, и боеприпасов у тех, кто стреляет, полно, и плотность огня... Я прошу тебя, пусть пули и снаряды не долетают до наших позиций? Ты волшебник, но не бог. Прекрати войну? Но чтобы ее прекратить, нужно убить вполне конкретное существо и, возможно, не одно, а о смерти тебя просить как-то не очень по-новогоднему.

Разбуди, пожалуйста, у тех россиян, которые воюют против нас в подлой необъявленной войне, совесть? Невозможно разбудить то, чего нет, ведь если они уже воюют в подлой необъявленной войне, то с совестью конкретно у этих все ясно. Да что же такое, ничего не получается. Понимаешь, я просто не могу больше видеть живые лица мертвых ребят каждый день ― с надписями, от которых хочется выть, «Герои не умирают»… Еще как умирают, причем первыми. Не умирают те, с е-декларациями. Они как раз живы и вполне упитанны, как говорила героиня одного небезызвестного фильма. Может, если не можешь разобраться с войной, разберешься с ними? Хотя да, получается, я опять прошу о наказании, а не о подарках. Тем более, сами же такое выбрали, чего ж теперь расстраиваться. Что же попросить-то? О чем? Я не хочу шубу, правда, и кольцо с бриллиантом не хочу…

Я хочу, чтоб мои дочери не вздрагивали каждый раз, когда увидят собранный рюкзак на балконе, не хочу слышать их вопросы: «Мам, мы же никуда не должны будем убегать, у нас в городе войны не будет, правда? А если что, котов возьмем с собой, мы же их не оставим?» Я хочу ходить по чистым улицам с ровным асфальтом, которые не заливаются легким летним дождем по самые уши. Хочу видеть приветливые лица, а не хмурые, недовольные, насупленные рожи ― потому что ничего хорошего впереди не ждет. Хочу знать, что раскидистый клен в нашем дворе не спилит какая-то дебильная служба на дрова, объясняя это заботой о горожанах.

Я хочу видеть понятные отчеты о работе городского начальства и сквер на площади, а не уродский позолоченный памятник за 100 миллионов. Еще я хочу нормально работать и не бояться, что какому-то чиновнику понадобится очередной «внедорожник бентли», и он придумает бизнесу проверку, которая его убьет на корню. Я хочу помогать животным и детям не из последних сил, а зная, что от моей помощи зависит их хорошее настроение и удобство, а не жизнь. Да, и хочу нормальные больницы, и хосписы ― после того, как столкнулась сама с этим кошмаром... Хочу умных, честных, думающих депутатов… Что с твоим лицом, дедушка? Ты плачешь? Ок, все-все, я уже догадалась, с этим лучше обратиться к знакомым писателям-фантастам.

Я опять слишком многого хочу. Да, ты прав. Знаешь, а давай так: я загадываю одно желание. Но не сама, нас будет много. А ты попробуешь… ну, хотя бы попробуешь нам помочь. Хорошо?

Я хочу мира. Точнее, так: я хочу, чтобы война, развязанная против моей страны, закончилась. Чтобы больше никто не погиб. Чтобы российские войска ушли с моей земли. Чтобы нам не мешали самим решать, как нам жить в нашей стране. Уйдите. Хватит.

Может, тогда мы таки разберемся со всем остальным? И уж если после этого не получится… Я, по крайней мере, буду точно знать, что ты, дедушка Мороз, тут ни при чем.

А пока ― с наступающим. Держись, старик. У тебя должно получиться, ведь столько людей загадают одно желание в новогоднюю ночь.