Этому человеку суждено было стать учеником таких известных художников, как Роберто  Бомпиани в Риме и Родольфо Жюлиана в Париже. Рисунки и обмеры церквей, созданные этим мастером, были приобретены Академией художеств, некоторые — Византийским музеем при Сорбонне в Париже. Копии росписей церкви Спаса на Нередице по решению Академии издали в виде альбома. Позднее известный французский ученый-византолог Габриэль Милле (1867–1953 гг.) использовал копии, выполненные художником, в своей книге, вышедшей в Сорбонне.
Образовательный портал по вопросам архитектуры и искусства Древней Руси на примере новгородского храма Спаса Преображения на Нередицком холме и его окрестностей при создании методики трехмерной реконструкции использовал сохранившиеся акварели Брайловского. В 1905 году этот человек не побоялся вместе с художниками-передвижниками подписать письмо-воззвание деятелей изобразительного искусства, где выдвигалось требование полного обновления государственного строя.

Журнал «Строитель», № 9, 1905 г.

Сохранилась весьма интересная характеристика художественного уровня работ студенческого периода этого прекрасного автора:

«Доказательством того, что выпускники архитектурного класса нередко рисовали и писали акварелью не хуже живописцев, служат работы ***, чья работа может служить образцом отмывки акварелью по мокрому. Этой трудной техникой, не позволяющей делать исправления, *** владел в совершенстве».

Художника по праву можно назвать мастером мисхорских вилл в стиле модерн. Деятельность его в Крыму не забыли. Например, в «Календарь знаменательных и памятных дат Крыма на 2012 год» внесли 23 мая 2012 года: 145-летие со дня рождения «русского архитектора, художника, сценографа Брайловского». Именно он разработал проекта надгробного памятника А. П. Чехову, с которым был очень дружен.

Ежегодник Общества архитекторов-художников. № 3, 1908 г.

В 1916 г. художник стал академиком Академии художеств, став последним, кто получил это звание в императорский период истории.
В 1922 г. вместе женой он переехал в Белград, в королевство сербов, хорватов и словенцев. Там Леонид Михайлович стал основателем и руководителем художественной мастерской Народного театра в Белграде, многое сделал для развития искусства в этом прекрасном городе.

Фото из книги  А. Толстой. Художники русской эмиграции. М., 2005 г.

В 1932 году в Папском Восточном институте была устроена выставка 40 картин, где были изображены памятники древнерусского религиозного творчества кисти четы Брайловских. В дальнейшем коллекция эта была подарена (по другим сведениям ― куплена) Папе Римскому Пию XI, и новый владелец даже решил организовать для нее особый отдел живописи в Ватикане.
А уже 14 февраля 1935 года в Ватикане открыли секцию памятников церковной живописи в России из 100 картин и 20 планов с изображениями живописи и архитектуры церквей Киева, Новгорода, Москвы, Ростова, Суздаля. Так, благодаря художнику-эмигранту был основан Музей русского религиозного зодчества при Конгрегации Восточных церквей в Ватикане.

Фото с сайта http://artrz.ru

Произведения этого гениального художника находятся в музейных собраниях России, Европы, Парижа, музеях Ватикана. Много его работ есть и в частных коллекциях, особенно в Америке.
А исследователи из Санкт-Петербурга и Рима сидят сутками в архивах, собирая материалы о его жизни. Ведь для них этот художник ― свой.

Фото с http://www.sothebys.com

Но что скажет имя гениального архитектора, скульптора, дизайнера, декоратора Леонида Михайловича Брайловского жителям родного для него Харькова? Пожалуй, совершенно ничего.  Так уж сложилось, что люди, жившие в нашем городе год-два и никак себя не идентифицирующие с ним, у нас «великие харьковчане». В честь них пишут статьи, требуют называть улицы, открывать музеи, проводят выставки... А вот те, кто родился и делал свои самые первые шаги в Харькове, работал здесь, считал его родным, этой высокой чести почему-то не достойны. По этой причине у меня невольно возникает два вопроса. Первый: «Важен ли Харьков для сохранения памяти Леонида Брайловского?» И второй. «А нужен ли нашему городу Леонид Брайловский?»

Фото с http://www.sothebys.com

Начнем, пожалуй, с первого. Московский, питерский, сербский и итальянский периоды жизни Леонида Брайловского зарубежными исследователями прекрасно освещены. Наиболее полной является диссертация 2015 года Антонины Альбертовны Шахановой «Творчество Л. М. Брайловского в контексте русской и европейской художественной жизни первой половины XX века». От массива проработанных ею источников просто кружится голова. Исследованием эту работу назвать крайне сложно ― скорее это шедевр, созданный мастером-ювелиром. По Харькову ситуация также весьма интересна.
Родился Леонид Михайлович в нашем городе 23 мая 1867 года. Хотя на его надгробии на кладбище Кампо Верано в Риме указан иной год ― 1871. Церковь, в которой крестили Леонида, а также его крестных, еще предстоит установить.

Матерью его была София Степановна (урожденная Сидляревская). Кроме того, что Сидляревские были малороссийскими дворянами, а София Степановна в 1857 году являлась выпускницей Полтавского института благородных девиц, на данный момент больше ничего не известно.
Об отце гениального харьковского художника мне удалось на данный момент установить следующее.

Михаил Владимирович Брайловский родился в 1828 году (надеюсь, место его рождения и учебы я выясню в дальнейшем благодаря документам Харьковского областного архива). Практически во всех зарубежных работах, посвященных Брайловскому, можно встретить такую фразу: «Его отец, надворный советник Михаил Владимирович Брайловский, был городским головой». Но это не полностью соответствует действительности. Удалось установить, что с 1871 года и до своей смерти  отец художника был гласным харьковской городской думы, а с 1875 по 1884 годы занимал должность «заступающего место городского головы».

В начале 80-х годов отец будущего художника несколько лет возглавлял при городской управе оценочную комиссию, многие годы состоял в правлении уполномоченным «Харьковского Общества взаимного страхования имущества от огня».

Также Брайловский-старший входил в правление «Харьковского общество исправительных приютов», где рука об руку сотрудничал с такими выдающимися людьми нашего города, как Кристина Даниловна Алчевская, Иван Ильич Мечников, Николай Николаевич Бекетов, Владислав Андреевич Франковский. Кстати, с последним Михаил Брайловский работал и в Городской детской  больнице на улице Дворянской, которая была, по сути, первой провинциальной детской больницей в Российской империи. Ее попечителем был Владислав Франковский, а на протяжении нескольких лет хозяйственной частью от Харьковской управы занимался именно  Михаил Владимирович.

Получив начальное образование в Харьковском реальном училище, молодой Леонид Брайловский 1886 году едет в Петербург, и его дальнейшее образование уже как архитектора-художника проходит в стенах Императорской Академии художеств. Одно получение осенью 1890 года Брайловским  успешного аттестата об окончании теоретических курсов было омрачено личной семейной трагедией. 8 октября 1889 года умирает отец Леонида Михайловича, а 4 января 1890 года ― его мать. Леонид Брайловский продает дом по улице Малонемецкой (сейчас улица Донец-Захаржевского) в котором родился и в котором несколько десятилетий жила его семья. Казалась бы, больше ничто его с Харьковом не связывает... Однако это не совсем так. С сыном знакомого его покойного отца, молодым архитектором, Алексеем Николаевичем Бекетовым (с которым Леонид Михайлович с высокой вероятностью мог быть знаком с детства) академист Брайловский участвует в реализации его первого крупного архитектурного проекта. А именно ― здания Харьковского Коммерческого училища им. Александра III, известного сейчас большинству как здание Юридической академии.

Журнал «Зодчий», 1894 г., №11

В своем исследовании Антонина Альбертовна Шаханова цитирует документ Алексея Николаевича Бекетова, найденный ею в Российском государственном историческом архиве:

«…Сим удостоверяю, что академист архитектор Леонид  Михайлович Брайловский состоял у меня помощником при постройке Харьковского Коммерческого училища в течение 1890 и 1891 годов. Кроме  Коммерческого училища еще состоял помощником при исполнении строительных работ дома особняка г-на Алчевского с 1889 г. по настоящий день. Классный художник архитектуры 1-ой степени А. Бекетов. 27 августа  1891 года».

В дальнейшем в 1894 году, приложив к этому свидетельству детальные чертежи, а также расчеты  отопления, Брайловский подает прошение о допуске к конкурсу на золотые медали, которые для выпускников Академии являлись, по сути, путевкой в жизнь. Получение Большой золотой медали давало возможность совершать пенсионерские поездки за рубеж для ознакомления с лучшими мировыми образцами живописи, скульптуры и архитектуры, а также совершенствования знаний и мастерства. Чего, собственно говоря, Брайловский и добился. 5 ноября 1894 года за подписью президента Императорской Академии художеств великого князя Владимира Александровича и ректора Ильи Ефимовича Репина Леониду Брайловскому было выдано свидетельство об окончании учебы и праве на пенсионерскую поездку.

Тогда все самое интересное у всемирно известного художника только начиналось. В дальнейшем, во время работы с 1899 года преподавателем в Строгановское училище, близким другом Леонида Брайловского становится прекрасный художник Константин Константинович Первухин (1863—1915).

Константин Константинович Первухин. Портрет работы И. Репина

Самое интересное, что, помимо общих интересов, двух живописцев связывал общий город, где они родились, и давнее знакомство их отцов, работавших вместе. Поэтому, вполне вероятно, что они могли быть знакомы еще с детства. Был ли «харьковский фактор» таким уж значимым в судьбе Брайловского? Вопрос и по сей день открыт. Однако то, что Харьков в жизни художника присутствовал, отрицать не имеет смысла. Как и то, что поиск документов в Харьковском областном архиве, связанных с семьей Брайловских и самим Леонидом Михайловичем, в состоянии существенно дополнить его биографию. Поэтому на вопрос «Важен ли Харьков для сохранения памяти Леонида Брайловского?» ответ будет однозначным ― да.

Дом Брайловских на улице Донец-Захаржевского не сохранился. Здание реального училища и по сей день радует глаз, как и коммерческое училище, и дом Алчевских. Таким образом, в городе как минимум одно место и три особняка, напрямую связанных со всемирно известным художником, родившимся и жившим здесь. Поэтому, отвечая на второй вопрос «А нужен ли нашему городу  Леонид Брайловский?» я, естественно, тоже скажу «да». Ведь изначально он не московский, питерский, сербский или итальянский художник. А наш, родной, харьковский Леонид, ставший великим.

Фото Ивана Пономаренко